Выбрать главу

Автор А проснулся, уловив давно забытое золотистое позвякивание, и, чтобы закрепить в себе этот момент, с детским затаенным изумлением сказал:

— Вот оно.

Ему захотелось поделиться удивлением не только с крепкими ногами соседа, ритмично сотрясавшими потолок, поэтому автор А кинул тапком в балконную дверь, чтобы привлечь внимание хоронившего сегодняшние чурчхелы кота. Кот также удивился — впервые с тех пор, как был извергнут в окружающее пространство бездумной шерстяной матерью. Удовлетворенный автор А перевернулся на другой бок и перешел в состояние медленного сна.

Утром он обнаружил, что воспоминания о произошедшем расплывчаты и не имеют выступов, за которые можно было бы зацепиться, чтобы вытащить их на освещенный разумом участок. Однако автор А был уверен, что знакомый звук вращения миров возник именно после телевизионного ответа на не представляющий интереса вопрос. Поэтому дальнейшие его действия, спровоцировавшие негромкие дискуссии в кабинетах, коридорах и столовой, были логичны.

Вместо того чтобы приступить к взаимодействию с цифрами, автор А ходил по упомянутым помещениям и задавал вопросы. Он уточнял у скромных потертых коллег, как они относятся к погоде и собакам породы такса, почему пьют кофе и смотрят телевизор, каковы их впечатления об отпуске и что они обычно делают по вечерам после работы. Некоторые ответы — как правило, вырванные у наиболее неподготовленных и сломленных внезапным натиском — автор А записывал в растерзанный блокнот, со страниц которого на него с жалостью и укором взирали благоразумные списки продуктов. Когда предназначенная для проверки документов женщина сообщила, что, помимо жужжащих насекомых и высоты, боится также звука, производимого падающими на пол модными журналами, автор А обнял ее, сбив под блузкой монументальный лифчик, и поцеловал в сморщенную шею.

Выйдя из серого рабочего здания и почувствовав, как от оранжевого света фонарей неуловимо меняется цветовое восприятие, окрашивая окружающее пространство в сливочно-желтые тона, автор А просиял. В его животе бурлило вдохновение. Он все еще не мог постичь, по какой именно причине некоторые ответы на обычные вопросы, подобно раннеутреннему ветру, дующему со стороны океана на северо-запад, доносят до него звон и шуршание казненных за несуществование дополнительных миров. Но теперь он убедился в том, что достаточно легко может вызывать эти успокаивающие звуки. Сочась приязнью к окружающей среде, автор А приобрел пухлую сардельку для ржавого кота и дозу крепкого алкоголя для невидимого соседа. Теперь автор А осознал, что оба эти существа стремились побыстрее подвести его ко вчерашнему ослепительному открытию, различными способами лишая пагубного покоя. Впрочем, кот отсутствовал, а сосед не открыл волнующемуся автору А дверь, поскольку ранее сам обеспечил свой организм достаточным количеством напитков.

Испытывая радость от возвращенного позвякивания дополнительных галактик, кружение которых происходило теперь за пределами его высохшего от бездействия сознания, автор А увлекся странными ответами со страстью, которую он никогда не испытывал ни к жене, ни к непознанным женщинам в транспорте. В погоне за золотистыми звуками он задавал вопросы коллегам, попутчикам, дворникам, продавцам, водителям, пьяным подросткам, непонимающим детям и матерям, лицам строительных национальностей и бездомным. Несколько раз автор А получал телесные повреждения и пугал коллег синеватыми вздутиями на мечтательном лице. Монотонность работы, связанной с цифрами, перестала умиротворять автора А, он больше не ощущал благонравного страха перед начальством, что приводило к недочетам и взысканиям.

Однажды, перемещаясь под землей из серого рабочего здания в вафельный дом на окраине, автор А с сочувственным интересом разглядывал тех, кто вместе с ним был втиснут в гремящую жестянку третьего с конца вагона. Напротив автора А помещался господин Н, приведенный сюда своими неисповедимыми путями. Небольшая рука господина Н была продолжена авоськой с продуктами, а сам он дремал, иногда поблескивая глазными белками в щелях щетинистых век. Господин Н не знал, что также заключил в третий с конца вагон девицу Т, оставлявшую на поручнях мутно-влажные следы холодных от переживаний ладоней, неудачника Р, торопливо выписывавшего в блокноте бесконечную формулу лекарства от болезни Пика, и редактора Х, искавшего огненные письмена в рекламных текстах и названиях станций.