Безропотная и не требующая финансовых вложений О могла бы стать прекрасной женой для пугливого господина Н или скромного автора А. Но ангелы бдительно оберегали кроткую О от встречи с ними, опасаясь возникновения идеального союза.
Кроткая О, съехав от родителей, жила одиноко, в окружении кактусов, которые за нетоварный вид и категорическое нежелание цвести продавали за полцены, пары декоративных крыс, злых и бесплодных, потому что пара эта волею судьбы оказалась лесбийской, и вещей, в которые кроткая О влюблялась с первого взгляда за их уязвимое несовершенство. Эти вещи она приобретала в дешевых магазинах, на рынках и на ярмарках, забирала у знакомых, которые как раз намеревались выкидывать старый хлам, и даже находила на улице. Стулья у кроткой О были скрипучие, или с протершейся обивкой, или с больной ножкой, которая все время разбалтывалась и ее надо было укреплять. У заварочного чайника треснул носик, и заварка всегда немного проливалась. На столе сын приятельницы когда-то расписался выжигателем по дереву: «Коля бубу». Еще у кроткой О был черный телевизор с серым, от другой модели, пультом, люстра с зияющим дуплом на месте одного плафона, немного кособокий книжный шкаф, полное собрание сочинений Ленина, которое никто не хотел читать, проигрыватель для грампластинок, которые никто не хотел слушать, деревянный орел из Гурзуфа с трещиной на гордом крыле и много-много других вещей, травмированных долгой жизнью или сразу появившихся на свет слегка дефективными. Каждый раз, видя нечто, обладающее небольшим дефектом, кроткая О озарялась улыбкой и радостно думала: «Мое…» Но вещи откровенно, безнадежно неполноценные ее смущали: она чувствовала, что несовершенство, перейдя определенную грань, легко может стать совершенным.
Кроткая О быстро научилась подлечивать своих любимцев, когда они уже совсем приходили в негодность, и обзавелась необходимыми реставратору-любителю инструментами и материалами. Ту трещину, царапину, выщербинку, которая и стала причиной любви к предмету, кроткая О всегда оставляла в первозданном виде.
Возможно, в дальнейшем кроткая О могла бы стать профессиональным реставратором, чтобы выравнивать и лакировать старые вещи, а не молодые мозги своих старательных учеников. Но резко менять свою жизнь позволено только расчетливым и ловким счастливчикам. Возможно, ей бы даже удалось со временем открыть свой магазин антиквариата. Но и это было предназначено для других — прекрасных и ответственных, с рождения умеющих управлять сложнейшим многосуставчатым механизмом, который носит змеиное имя «бизнес». Кроткая О боялась, что ее затопчут, и, возможно, в этот раз была права.
Казалось бы, все в жизни кроткой О предвещало, что умрет она сухонькой, жалостно-улыбчивой старой девой. Ангелы даже заранее вычеркнули ее из списков продолжателей человеческого рода. Но однажды, стоя возле книжного развала и ласково гладя страницы второго тома трилогии «Братья Бушуевы», одинокого и ущербного, кроткая О неожиданно стала объектом внимания молодого человека в свитере. Молодой человек обладал очками, отшельнической бородкой, робким взглядом, спелым прыщом на носу и другими признаками невостребованности. Он сделал несколько кругов вокруг лотка с книгами, прежде чем решился приблизиться к кроткой О. Все мягкое, нежное, миловидное и непритязательное, что он смог разглядеть в кроткой О вопреки, а может, и благодаря своей сильной близорукости, тихо и упрямо тянуло его к этой женщине, упакованной в строгую учительскую одежду.
Старательно избегая визуального контакта, они познакомились. Обменялись номерами телефонов и при звонке каждый раз деликатно покашливали, прежде чем сказать «алло». Несколько раз прогулялись по кривым переулкам старого центра. Кроткая О никак не могла запомнить в деталях непримечательную внешность своего поклонника, и он представлялся ей неким сочетанием очков, бороды, свитера и побелевших джинсов. С наступлением теплого сезона кроткая О впала в отчаяние: привычный свитер сменился рубашками и футболками, и на каждом свидании она боялась, что не узнает своего друга. Однако где-то между седьмым и одиннадцатым поцелуями она наконец запомнила, как он выглядит. У него не было одного переднего зуба, он картавил, мокро и плохо целовался и носил, помимо очков, нелепое имя Геннадий. Кроткая О смотрела на него с тихой приязнью и думала: «Мое…»