Макс Акиньшин. Сборник проза и блоги (alterlit.ru)
Зовут Рустэм, сам из Бишкека. Лауреат Золотого пера
Цветные сны другого мира
дата публикации:14.11.2015
Посылки. Такие унылые ящики бережно обитые штапиком. С криво выписанными чернильными буквами. Иванову Иван Ивановичу город Иваново, глубокомысленно сообщает адрес. Вселенски везет человеку. Только он этого не понимает. И брюзжит о детях, прокисшем борще и жене украшенной кружками огурца и сметаной. Так вот, Иван Иванович из Иваново — забудь об этих мелочах, заклинаю тебя! Тебе посылка, и это эмбрион твоего непонятого счастья. Как подарок на Новый Год и двадцать третье февраля. Невероятное ослепительное везение сосредоточено в тщательных дрожащих кривых твоего адреса и имени. Железобетонное подтверждение существования. Возрадуйся, неизвестный товарищ в отвисших трениках, трудящийся над тарелкой прокисшего борща! Ты существуешь! Что в посылке, неважно и вторично. У каждого оно свое. Банки с вареньем, старые носки, макароны, забытая в Ялте у тетушки книга Бидструпа, пыль и любопытный таракан возжелавший поселится у тебя за обоями. Всякая всячина. У меня, предположим, было два килограмма подгнившей чиримойи. И надпись: 3-я областная психоневрологическая больница.
— А это чо там? — спросил санитар Прохор угощенный чиримоиной. На крышке сиял невероятный обратный адрес: cl. S-Dali 37, St Cristina, Barcelona, Espana. Чуть ниже по — русски: Лучникова Вера Павловна.
— От Веры Павловны? — логично допустил он и, повертев в руках подарок размером с кулак, положил его в рот.
— Ага, — согласился я, наблюдая, как Прохор со скрежетом и скрипом крушит зубами базальтовые косточки. Со своей окладистой бородой он смахивал на Менделеева. Огромную такую помесь медведя с ученым. — В Испании она, прикинь?
— Угум, пфамся- захлебнулся тот, изо рта сочилась белая каша с вкраплениями молотых темных осколков. Он произвел звук вантуза и перешел на понятную речь — Вкусно, дай еще а?
— Держи, — я вновь одарил его зеленой шишкой с потеками коричневого. — Только косточки выплевывай, они ядовитые.
— Как называется эта винтивля? — еще раз уточнил он.
— Чиримойя, Прохор, чиримойя.
— Чиримойя, хех. — удовлетворенно прогудел санитар и вразвалочку направился к зданию больницы. У распахнутой по случаю жары двери он остановился и крикнул мне — В Испании, да?
Я кивнул и взял ящик подмышку.
«Анатоль», — написано во вложенной в него записке — «Я уехала несколько неожиданно для себя. Мы так и не закончили нашу беседу о Бальмонте. Увы, обстоятельства, обстоятельства. Они выше нас и наших устремлений. Тем не менее, высылаю вам обещанные фрукты. Не знаю, насколько быстро дойдет посылка, не обессудьте если что — то получится не так. Пишите на мой адрес, я вам обязательно отвечу.
С теплом,
Вера Павловна
П.С. Передавайте Дарье Агаповне приветы!»
Вера Павловна, Баронесса в скучном сером. Счастья вам, в этом неведомом cl. S-Dali 37, St Cristina, Barcelona, Espana. Есть ли там «Родопи»? Или вы вынужденно перейдете на сигары? Я брел к своей сторожке, вдыхая странноватый еловый запах фруктов.
— Говорят, Вера Павловна объявилась? — Марк Моисеевич как всегда неожиданен. Его круглое лицо лучилось особой любезностью психиатров. Этакой актерской масочкой. Доктора любезны по определению своему и с участием рассматривают поры на вашем носу. Они глубокомысленны, эти поры. И несут кучу диагнозов. Из одной торчат уши лихорадки Эбола, другая помахивает бругиозом — Посылочку, говорят, прислала?
Уточнение было лишним, ящик и адрес были неколебимыми доказательствами.
— Да вот, — я мялся, памятуя его беды с кожаными сиротами. — Фрукты прислала.
— Фрукты? Геге, — хохотнул он — Витамины? Ну, кланяйтесь ей от меня. — И потопал прочь. По спине Марка Моисеевича, скромного гения в белом халате, метались эмоции.
Квартира Веры Павловны была подарена семь раз, как оказалось. И вся эта круговерть вокруг квадратных метров (интересно, бывают метры круглыми, трапециевидными или овальными?), которая затеялась после ее отъезда, окончилась грандиозным побоищем в сиреневых кустах. Мощным цунами, состоявшим из обездоленных посетителей в кожаных куртках. Фиеста, по которой он лишь слегка царапнул своими холеными маленькими ручками, принесла учтивому доктору чистую прибыль в виде двух синяков и спорадических болей в брюшине. Кому досталась, в конце концов, квартира, было покрыто мраком протоколов задержаний и прочей канцелярщины.