Хозяин собой не очень занят, больше — кошками, их две, одну когда-то подобрал больную, другую — побитую, обе брошенные. Сейчас крупные, ухоженные, красивые. Точнее, одна — кошка, Чуня, а другой — кот, Бульдозер. «Мои дети», — говорит старик. Он накрывает им стол рядом с собой, вместо скатерти стелет на ящик свои старые афиши, они даже едят по-человечески — из мисок лапами берут в рот.
— Они так привыкли ко мне. Они, наверное, думают, что я тоже кошка.
Когда-то у Бульдозера был прообраз. Где бы ни выступал певец — на фронте или в тылу, перед рабочими или руководителями держав, он ставил рядом с собой на рояль маленькую резиновую серую кошку. Ни единого концерта не состоялось без этого талисмана. О причуде певца знал весь мир.
В 1943-м, в один из дней знаменитой Тегеранской конференции, у Черчилля был день рождения. По этому случаю пригласили лучших певцов мира, отбирать их помогал сын Черчилля.
— Если вы сочтете нужным пригласить кого-то из нашей страны, мы готовы… — предложил Сталин.
В ответ было названо имя Козина. Сталин выразил неудовольствие, но согласился.
— Я обещал…
История очень близка к легенде: Козин отбывал срок. И только на днях полковник ФСБ Владимир Виноградов подтвердил:
— Да, Вадим Алексеевич в Тегеране был.
Капитан КГБ Павел Михайлович Русашвили в Тегеране ведал вопросами безопасности. Как истинный грузин, замечательно готовил для вождей шашлык. Он скончался, но успел записать на диктофон воспоминания: банкет, концерт проходили в посольстве Великобритании; посольство СССР — напротив, Сталин пришел пешком.
Козина привезли из магаданского лагеря в Тегеран под конвоем.
Он выходит на сцену перед высокопоставленнейшими особами, направляется к роялю и ставит на крышку резиновую серую кошку.
Пел: «Осень, прозрачное утро, небо, как будто в тумане…»
Здесь же пела знаменитая до войны, к этому времени эмигрировавшая Иза Кремер. Она успела перекинуться с Козиным: «…Другого такого случая у вас не будет. Подойдите к Черчиллю, хотя бы к сыну, попроситесь на Запад. У вас будет все — и свобода, и деньги, и весь мир — ваш».
Он отказался. О разговоре узнали. Козина сразу же после концерта снова под конвоем увозят обратно.
— Когда-то, перед войной, — снова вспоминает Вадим Алексеевич, — мы с Дунаевским были самые богатые люди.
В середине дня мы выходим в магазин, он берет масло, хлеб. «Рубль сорок с вас», — объявляет кассирша. Старик протягивает ей рубль и отдает кошелек: «Возьми сама, я плохо вижу». «Вот видите, — кассирша показывает монеты, — сорок копеек беру». «Ишь ты, взяла восемьдесят, а говорит — сорок», — лукаво ворчит старик, все вокруг смеются, кассирша улыбается, он, довольный, отходит. Потом ставит на прилавок бутылки из-под молока, продавщица дает ему рубли, мелочь. «Да отстань ты от меня со своей мелочью», — старый петербургский аристократ отворачивается и идет к выходу.
Оптимистическая трагедия
Всю жизнь был народным, но не стал даже заслуженным.
Хотя российское телевидение объявило о присвоении ему высокого звания. Министр культуры Сидоров сказал мне — присвоили. Народный! Я сам ему поздравительную телеграмму отправил.
Лгали Козину о присвоении звания местные чиновники, лгал министр культуры Сидоров. Лгали все. Знали, старик никуда не ткнется проверить. Последние годы он лишь изредка осторожно спускался вниз — постоит у подъезда, подышит воздухом и тяжело поднимается к себе, на четвертый этаж. Потом, года три, уже никуда не выходил, приблизится к открытой форточке, подышит — вся прогулка!
У него отказали ноги, он падал дома — зимой или по весне.
А ведь он поверил, что стал Народным. Поздравительную телеграмму министра Сидорова возложил на самое видное место.
Оптимистическая трагедия.
Рядовые поклонники старой эстрады и знаменитые деятели искусства хлопотали одновременно и за него, и за Изабеллу Юрьеву.
Изабелле Юрьевой в итоге звание Народной присвоили, а Вадиму Козину нет.
Наверное, еще не пришло время. Все же ей исполнилось 93 года, а ему еще только 90.
В России надо жить очень долго, чтобы быть оцененным при жизни.
— Я хочу, чтобы меня сожгли и развеяли над Магаданом, — попросил он.
В этот раз Вадим Алексеевич тоже упал. Приехал врач «скорой помощи». Он отказывался ехать в больницу, но маленького, сухонького старика спеленали как ребенка и увезли.