На январском пленуме 1938 года Маленков, возглавлявший отдел руководящих партийных органов, выступил с неожиданным докладом «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии…» Зал не очень понял, что происходит. Еще два месяца назад депутаты аплодировали друг другу за призывы к расстрелам.
И вдруг — Маленков: перегибы, репрессии. Больше других досталось Багирову, первому секретарю ЦК Азербайджана. «Ты расстреливаешь людей списками, даже фамилий не знаешь», — клеймил с трибуны докладчик. Багиров с места перебивает его. Базарная перепалка.
«Маленков. ЦК КП(б) Азербайджана 5 ноября 1937 г. на одном заседании механически подтвердил исключение из партии 279 человек, и по городу Баку 142 человека.
Багиров. Может быть, кто-либо из них арестован?
Маленков. Я дам справку, сколько из них сидит. Сперва ты дай справку, а потом я.
Багиров. Сперва ты скажи, ты докладчик.
Маленков. Если угодно, я назову цифру. У меня имеется шифровка из ЦК Азербайджана».
Сталин не вмешивается, зал молчит. Багиров, восточный человек, все понял.
После доклада он выходит в прениях вторым и с трибуны благодарит ЦК, Маленкова за «совершенно правильное и своевременное предупреждение», «серьезные ошибки… нужно было нас одернуть как следует». Нашел главных виновных: «Окопавшиеся в аппарате АзНКВД враги сознательно путали документы. Тов. Ежов теперь взялся за основательную чистку аппарата АзНКВД».
Следующим на трибуну поднялся Постышев — глава Куйбышевского обкома. Отчет начал бойко, но Ежов осадил:
— Ты лучше расскажи, как распустили 30 райкомов. Не увиливай.
«Постышев. Относительно роспуска 30 райкомов.
Маленков. Уже 34 теперь.
Постышев. Возможно. Руководство советское и партийное было враждебное, начиная от областного и кончая районным.
Микоян: Все?
Постышев. Что тут удивляться. Я подсчитал, и выходит, что 12 лет сидели враги. Например, у нас в облисполкоме, вплоть до технических работников, сидели самые матерые враги, которые признались в своей вредительской работе. Начиная с председателя облисполкома, с его заместителя, консультантов, секретарей — все враги. Все отделы исполкома были засорены врагами. Возьмите облпотребсоюз. Там сидел враг Вермул. Возьмите по торговой линии — там тоже сидели враги.
Теперь возьмите председателей райисполкомов — все враги. 66 председателей райисполкомов — все враги. Подавляющее большинство вторых секретарей, я уже не говорю о первых — враги, и не просто враги, но там много сидело шпионов: поляки, латыши, они подбирали всякую махровую сволочь… как по партийной, так и по советской линии. Уполномоченный КПК Френкель — тоже враг, и оба его заместителя — шпионы. Возьмите советский контроль — враги.
Булганин. Честные люди хоть были там?
Постышев. Из руководящей головки — из секретарей райкомов, председателей райисполкомов почти ни одного честного не оказалось».
Постышев — кандидат в члены Политбюро, просто так его с трибуны не сгонишь. Он убежден в своей правоте и не понимает, что происходит: ведь это они, те, кто в президиуме, еще вчера давали ему разнарядки на расстрелы, и он не просто выполнял, а как бы брал встречные обязательства. В чем его вина? Слишком переусердствовал? Но если бы недоусердствовал, было б куда хуже.
Ему намекают: сейчас временная короткая передышка. Но он не понимает, он знает, что завтра-послезавтра опять пойдут расстрельные директивы.
Он как бы демаскирует всегдашнюю линию партии.
«Молотов. Не преувеличиваете ли вы, т. Постышев?
Постышев. Нет, не преувеличиваю. Возьмите облисполком. Материалы есть, люди сидят, и они признаются… Возьмите секретаря Ульяновского горкома — красный профессор, враг матерый. Секретарь Сызранского юркома — красный профессор, тоже враг матерый.
Берия. Неужели все члены пленумов райкомов оказались врагами?
Постышев. Я потом тебе скажу.
Молотов. Дискредитация партии получается».
Последняя подсказка Постышеву.
«Каганович. Ошибочно говоришь. Если вначале запутался, исправь ошибку хоть в конце речи».
Нет. Зверь уже давно лижет кровь.
«Председательствующий (Андреев). Тов. Постышев, вы говорите уже полчаса.