Наука и философия являются попытками человеческого разума осмыслить реальность. Активность здесь на стороне человека. В религии же активность — на стороне Божества. Нам открывается здесь то, что выше человека… Роль же человека сводится здесь к смиренному взысканию — даже и в самом напряжённом и дерзновенном взывании к Богу — этого откровения: Господи, помилуй! «Помилуй», в частности, и потому, что претензия на богообщение со стороны грешного человеческого существа есть всегда некоторая дерзость… Смирение выступает необходимым моментом богообщения, общения со Святыней. «И сказал Бог [Моисею из неопалимой купины — В.К.]: не подходи сюда: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх. 3: 5). «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать», — учит Писание (Иак.3:6). Смирение сердца сокрушающегося о своих грехах человека есть угодная Богу жертва: «Жертва Богу — дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50: 19). Вершина человеческой святости, Пресвятая Богородица, есть одновременно и вершина смирения: «Се Раба Господня; Да будет Мне по слову твоему» (Лк.1:38). Христианская Церковь, взывающая к Богу, осознает себя как Невеста, повинующаяся своему Небесному Жениху. Христиане, призванные быть детьми Божьими, должны и духовно подражать вере и кротости детей: «…Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.18: 3)[9].
Ещё одно характерное отличие религии от науки и философии состоит в том, что последние равно есть всегда некоторая «логия» — попытки человеческим умом найти связь и смысл в реальности. Конкретнее, наука и философия выступают обычно как некоторая теория, как некоторая логическая (логико-математическая) схема реальности. Религия же, в своём ядре, есть всегда сама реальность! Реальность не просто просвещённая, причастная смыслу, а тождественная с ним: реальность умная. Но и более того. Не только реальность-в-себе, но и дающая смысл, просвещающая и освящающая всё в мире — Святыня! Источник смысла, благородства, красоты, самой жизни и бытия. Религия в этом смысле невместима ни в какую «логию». Конечно, существует христианское богословие. Но богословие есть лишь рациональная проекция живого религиозного опыта. Богословие в истории христианской Церкви всегда выступала, обычно, как рациональная реакция на уклонения в религиозной жизни: как вероучительные, так и аскетические. Догматы помечают границы, отделяющие Истину от заблуждения. Сама же Истина постигается уже сверхрационально, она — бытийственна… В отношении богословия Церковь руководствуется словами Григория Богослова: хорошо богословствует не тот, кто хорошо говорит, а тот, кто правильно живёт. Именно поэтому богословами в собственном смысле Православная Церковь назвала только трёх своих святых: апостола и евангелиста Иоанна, Григория Богослова и Симеона Нового Богослова… Поэтому бессмысленны, безнадежны — а нередко и вредны! — попытки как-то «растворить» христианство в культуре: проекты создания исследовательских центров при монастырях, попытки вписать историю церковного художества в общую историю искусства, попытки физическими приборами «померить благодать» в церковной жизни, попытки прочтения духовного опыта с точки зрения научной психологии и т. д. Человеческое любопытство ко всему религиозному понятно, однако нужно ясно осознавать границы культуры и человеческого творчества. Человек в культуре никогда не создает нового бытия, он создает только его символы: картину, музыкальное произведение, научную или философскую теорию. Религия же, христианство — в ядре своем — есть сама жизнь, истинная жизнь, где бытие и смысл совпадают; и оно — христианство — в принципе не сводимо ни к какой «логии». Всю трудность попыток выразить христианский опыт на философском языке может оценить всякий, кто поинтересуется, например, историей формулировки догматов Троичности или «богословия энергии» свт. Григория Паламы. В глубинах своих благодатная жизнь открытая нам Богом, таинственна и недоступна человеческому разумению. Она постигается лишь верою как высшим синтезом человеческих способностей[10] и открывается всё больше по мере обожения — благодатного преображения человеческой природы божественными энергиями…