Надо сказать, что в принципе и начальник ДСУ-49 Д. Пак, и главный инженер А. Гречкин относятся к бюрократизму как к явлению отрицательно. Ни тот, ни другой не скажет с трибуны: «Я махровый бюрократ и горжусь этим». Они смеются, когда, скажем, Райкин высмеивает чинуш. Они «за» генеральную линию нашей жизни и хорошо знают, против чего надо бороться.
Но борьба с бюрократизмом — это не столько то, что ты об этом думаешь, сколько то, что ты для этого делаешь. Итоги деяний Пака и Гречкина подведены: женщина с грудным ребёнком исколесила впустую свыше двух тысяч километров. Лето сменило осень, потом пришла зима, девочка за это время стала втрое старше. И неизвестно, сколько бы все это длилось, если бы на защиту женщины решительно не встала областная прокуратура.
Первым делом прокуратура запросила управление Каздорстрой и обком профсоюза, что известно им об обстоятельствах гибели Эйберса. Выяснилось, что никто ничего вообще не слышал об этом случае. А ведь руководители ДСУ обязаны были в тот же день сообщить о ЧП…
Против Пака и Гречкина было возбуждено уголовное дело по статье 145 УК Казахской ССР.
«Бездействие власти, то есть невыполнение должностным лицом служебных обязанностей, — говорится в статье, — причинившее существенный вред государству или общественным интересам, либо правам и охраняемым законом интересам граждан, а равно халатное отношение к службе, то есть неправильное или несвоевременное исполнение служебных обязанностей, вследствие небрежности, недобросовестности или легкомысленного отношения к требованиям службы, повлекшее такие же последствия, — наказываются исправительными работами на срок до одного года или лишением свободы на срок до трех лет».
ДСУ залихорадило. Пак написал объяснение: «26 августа на погрузку камышитовых матов были посланы рабочие Котов В. Г. и Эйберс А. П. Закончив работу, вечером, доехав до посёлка Или, выпили вдвоём пол-литра. Котов поехал сопровождать груз до центральной усадьбы ДСУ-49, а тот бросил груз…» Пересев на попутную машину, как пишет Пак, пьяный Эйберс «выпал из кузова». И далее: «Он несколько раз выходил на строительство жилых домов в пьяном виде. Неоднократное моё предупреждение не воздействовало на него, вследствие чего произошёл несчастный случай…».
То же самое, почти слово в слово написал и Гречкин. Грузчик Котов и тракторист Маковский подтвердили на следствии: да, Эйберс пил.
Медицинская экспертиза установила: Эйберс был трезв. Погиб в результате столкновения машин. В чем же дело? Следователь прокуратуры Н. Мысекеев выяснил, что на погрузку ездил ещё и четвертый человек — тракторист Бочков, которого никто в объяснениях не упоминал.
— Никто не пил,— сказал Волков на следствии.— И разговора об этом не заводили. По дороге Эйберс сказал, что у него очень болит спина, ехать на тракторе ещё долго, а ему на работу завтра с утра. Он попросил разрешения пересесть на попутную. Маковский, его тракторист, с удовольствием отпустил, потому что вдвоём в маленькой кабине сидеть тесно. Я и Федоров тем более не возражали…
— Подождите, — перебил следователь, — какой Федоров? С вами же ездил Котов?
— Котова с нами не было. Ездил Федоров…
Оказывается, как-то вечером к грузчику Котову пришли домой прораб Хильченко и мастер Душник. Котов удивился гостям, ибо никогда прежде начальство вниманием его не баловало. Гости справились у хозяина о здоровье, поинтересовались житьём-бытьём. Хильченко сказал, что, пожалуй, они смогут дать хозяину новую квартиру.
Котов ушам не верил: чем обязан? «Скажи прокуратуре,— попросил прораб,— что именно ты ездил тогда на погрузку матов. Ты, а не Федоров… И скажи, что Эйберс был пьян… Ты с ним пил, понимаешь?»
Тут же, под диктовку, Котов написал для прокуратуры объяснение. Прораб подмигнул мастеру, тот вынул из кармана бутылку «московской», и они обмыли соглашение.
После этого Душник съездил к Маковскому.
Когда все стало вставать на свои места, оказалось, что и на работе-то никто никогда Эйберса пьяным не видел, кроме… руководителей ДСУ.
— У вас это где-то как-то зафиксировано? — спросил следователь у Пака.
— Нет…— ответил Пак.
Последнюю ясность внёс в эту историю старший инженер по охране труда и технике безопасности управления Каздорстроя В. Гичко: «Грузчики ездили на камышитовый завод почти за сто километров, руководство ДСУ обязано было доставить их на транспорте к месту погрузки и обратно. Ехать же в одноместной кабине трактора вдвоём с трактористом было грубым нарушением правил техники безопасности».