Сказал тот, что был впереди, и осёкся.
Светило зимнее неяркое солнце. Ослабевший за эти дни ветер ронял с берёз снежную пыль. Снег падал на лицо Татаринова и не таял. Рядом с ним, виновато виляя хвостом, видно, давно уже не отходила от него незнакомая собака, застывшая в нелепой преданности.
От Валыгинского поля мы возвращаемся к дому. Казин и Бондарев по-прежнему чутко слышат все звуки и шорохи леса.
— Вот лось шел. Недавно, — показывает Бондарев на следы.— Шел слева во-он к тому ивняку подзаправиться.
— А зайцев-то больше стало. Как сено идёт, Иван Иванович?
— Хорошо, зайцы его любят.
Я знаю, о чем они говорят. Охотники косят и вывозят с лесхозовских угодий сено — для косуль, зайцев. Ещё они растят картофель, овёс для кабанов, собирают рябину для рябчиков, тетеревов, зайцев. Для лосей и зайцев на зиму готовят солонцы: валят осину, в метре-полутора от корня рубят корыто и закладывают туда соль-лизунец. Через недельку-другую осина начинает киснуть, и тут-то подходят на подкормку лоси.
Обо всем этом рассказывал мне вчеpa вечером Казин. Он гордится своим хозяйством, в области оно на хорошем счету. «План по членству, — говорил Казин, — идёт хорошо, 932 охотника у нас, план по вырубке ивняка сделан. Лекции? Пожалуйста. Надо было за год шесть провести, а мы — семь. Тех же солонцов вместо 223 сделали 280».
— Ах, сволочи, — Казин неожиданно останавливается. — Ну надо же, а? Иван Иванович?
Я вижу на осине большенные вырезы ножом. Кто? Хулиганы какие-то.
— Вот сволочи, — повторяет Казни, — судить за это надо.
— Послушайте, — спрашиваю я, — а из вас кто-нибудь был у Татариновых в семье после этого…
— А зачем? — ответили оба в один голос.
— Мы венок ему купили? Купили, — объяснил Бондарев.
— И ленту, — подсказал Казин. — Я вообще жалею вот о чем: зря я его, наверное, к себе в хозяйство взял. И старый он, и лес знал плохо.
И замолчали оба. Словно где-то внутри у обоих опустились жалюзи, и ни света, ни звука не проникает в их сумеречные души.
Казин впереди осторожно трогает ногой снежную корку. Проверяет что-то.
— Это я смотрю, твердый ли наст, — объясняет он. — Тетерева, они же с деревьев прямо в снег сигают. Не побились бы.
Проходим мимо обелиска с красной звездой.
— Кому это? — спрашиваю.
Молчат. Переглянулись.
Я подошёл к обелиску. «Лейтенант Суханов погиб в бою за Родину».
— Он вроде Рузу освобождал, — словно оправдываясь, сказал Казин.
— Но под Рузой погибли тысячи, а памятник-то поставили Суханову?
— А кто его знает…
Сколько же раз они тут проходили!!
— Может, раз пятьдесят, может, сто… — отвечает Казин.
Через несколько минут они уже снова читали следы.
— Вот это беляк прошёл, на поляну бежал. А во-он снегирь сидит. Снегириха, вернее: с красным брюшком, самец фиолетовый.
…А всё-таки лес, и природа, и все, что есть тут на этой земле, — не их богатство. Им вроде как одолжили всем этим попользоваться, пока они тут служат.
Войну Федор Григорьевич Татаринов прошёл всю, до последнего дня. И там, где он, артиллерист, мог умереть, жив остался. В мае они с женой, Зинаидой Николаевной, собирались праздновать 40 лет совместной, вполне благополучной и доброй жизни.
Вспоминаю, что Казин и Бондарев не пошли хоронить Татаринова: людей побоялись. Бондарев только форточку приоткрыл, когда процессия шла мимо, и тут же захлопнул. И гулять с внуком на улицу он выходил долгое время только поздними вечерами, когда на улице никого не было.
Должно быть, когда человек остаётся один, жизнь более чем страшна — она бессмысленна.
Скрипит снег под ногами. Я иду по лесу с этими людьми.
— Вы когда-нибудь рябиновый сок пили? Или что-нибудь другое предпочитаете? — спрашивают они.
И у Казина, и у Бондарева настроение сейчас неплохое. Три месяца велось уголовное дело, и вот только вчера его закрыли, камень с плеч. В конце концов Татаринов скончался, как установила экспертиза, «от сердечно-сосудистой недостаточности».
г. Руза Московской области
1972 г.
По долгу верности
В очерке «Двое вышли из леса» («Известия» № 27) рассказывалось о беде, случившейся в Рузском районе Подмосковья. Егеря И. Бондарев и Ф. Татаринов под руководством А. Казина, исполнявшего обязанности председателя правления Рузского районного общества охотников и рыболовов, отправились осматривать угодья охотничьего хозяйства. Была редкая для этих мест пурга. Татаринов отстал, заблудился. Ни в этот день, ни в последующий Казин и Бондарев не приняли неотложных мер для того, чтобы его разыскать. Более того, когда на следующий день родственники пропавшего егеря отправились в лес на поиски, Бондарев не пошёл с ними.