— Пропустите, пожалуйста, к нему.
— Он без сознания.
— …А может, увидит своих — придёт в сознание?
Врач улыбнулся:
— Вы ему кто будете?
— Мы? Бригада.
Конечно, Толя обязательно пришёл бы в себя, если бы увидел своих. Но в тот вечер он так и не смог открыть глаза.
…На другой день Володя Приходькин пришёл на работу злой, вконец расстроенный, долго работал молча. Потом сказал, медленно растягивая слова:
— Вот что… Толька мне большой друг… Им с матерью сейчас… ну, сами знаете, хуже некуда… В общем, я и за себя, и за него вкалывать буду. 150 — 160 процентов буду жать. Заработок — пополам.
Ленька Кузьменков вдруг сказал зло:
— Вы только полюбуйтесь: ходячая добродетель в полную величину. Ты что, лучше всех?
— Чего? — вскипел Володька.
— Да ничего. Я, я, я, — передразнил Ленька, — я ему друг большой… А мы все кто, посторонние?
— Стойте, ребята, — спокойно перебил Михеич. — Чтобы человека в беде оставить, такого в рабочем классе не водится, — рассудительно начал он. — Давайте обдумаем.
На участок заглянул председатель цехового комитета Жора Коряков.
— Что за митинг? О чем речь?
Узнав в чем дело, он сказал:
— Не пойдёт так дело, братцы! Толя Усок работал прежде всего на участке сборки, а потом уже в вашей бригаде. И весь участок будет давать его норму. Да вам одним и трудно будет, не потянете.
— Не выйдет! — Ребята окружили председателя. — Наш парень, наш товарищ… Имеем право.
Победила бригада.
Но в бухгалтерии ребятам вдруг сказали, что это нарушение государственной финансовой дисциплины, что никто не позволит выплачивать зарплату неработающему.
Совершенно убитые, они вернулись в цех. Неожиданно увидели там директора.
— Леонид Матвеевич!..
Директор выслушал ребят, потом, оглянувшись, где тут место поудобнее, присел на лесенку стенда и, ни слова не говоря, подписал заявление.
Толька выжил. Но руки и ноги его парализовало.
Однажды он прочёл в областной газете о том, что в Херсоне сооружён теплоход, который назвали «Брянский рабочий». Потому что дизель был собран вот этими вот, Толькиными и его друзей руками. У Тольки вдруг гулко заколотилось сердце. «Брянский рабочий» — это ведь и в честь его, Тольки, назвали.
А потом газета регулярно сообщала о первом рейсе теплохода, через моря и океаны отправился он в далёкую Австралию. Шли в газету радиограммы, благодарности от экипажа. И ему, Тольке, благодарности… И каждый раз он волновался так, будто его, Усока, фамилия выведена на борту теплохода, и именно ему идут с далёких морей радиограммы.
Ребята приходили каждый день. И по одному, и всей бригадой. И говорили всегда долго и обо всем. О футболе, о рыбалке, о Вьетнаме, о «Брянском рабочем».
Да, действительно тебе, Толя, повезло на хороших друзей. Впрочем, «повезло», наверное, не то слово. Попал в хорошую бригаду? Это конечно. Ну, а те-то, другие-то люди, с которыми приходилось прямо или косвенно сталкиваться тебе и твоим друзьям, они-то, эти люди, — случайные. Они, походя, узнавали о твоей, чужой, казалось, для них беде, и ни один не прошёл мимо. Ни один. Тут, брат, не везение.
Впрочем, о многих из них ты и не знаешь. Ну, например, об электрике с твоего же завода Егоре Гавриловиче Давыдове. Ребята тебе ничего не рассказали тогда. А ведь в облпрофсовете-то тогда отказали. Хлопцы здорово просили, тебе тогда ведь совсем плохо было. Но женщина сказала:
— Ребята, милые, все понимаю, рада бы помочь, но ведь за весь год только одна путёвка в этот санаторий была. Уже отдали её. Вот в следующий раз…
— Фамилия? — неожиданно громко, резко спросил Ленька.
— Чья фамилия? — испугалась женщина.
— Ну, хозяина путёвки.
Ребята тут же покатили на другой конец города. Обладатель долгожданной путёвки уже сидел, как говорится, на чемоданах.
— Путёвка нужна?
Это был нелепый, даже дикий вопрос с ходу, как только ребята вошли. Егор Гаврилович опешил.
— А как же, лечиться вот поеду, давно собирался.
— Понимаете, человек умирает. Путёвка, ну, позарез нужна. А? Товарищ, дорогой…
— Ну, раз такое дело…
Это было настолько неожиданно, что ошарашенный хозяин дома, только когда благодарные ребята уходили, спросил:
— А вы хоть ему кто будете?
— Мы? Бригада.
…Ну, а тётка с тортом?
О ней ребята тебе тоже не говорили, не рассказывали, как метались они в тот вечер, в тот самый вечер, когда тебе исполнилось двадцать лет. Врач разрешил бригаде отпраздновать день рождения в палате. «Ладно, уговорили, но спиртного ни-ни». К бутылкам самых разных сортов лимонадов, сиропов и соков очень нужен был торт. Отправились за ним Лелька, Володя и Николай. Во всех столовых Бежицкого района тортов не оказалось, в ресторане — тоже нет. Ребята сели в такси и поехали в Советский район, за пятнадцать километров. Подъехали прямо к бисквитной фабрике. Дверь оказалась закрытой, возле неё стояла женщина.