Дело прекратили в связи с амнистией по случаю 40-летия Победы. Повод вполне достойный.
В райкоме партии не знали о том, что уголовное дело в отношении Евсеенкова прекращено еще полтора месяца назад: прокуратура на сей раз не сообщила.
— Надо же, значит, опять выкрутился? — председатель партийной комиссии при РК КПСС А. Харченков возмущен до глубины души. Показывает персональное дело Евсеенкова, объясняет, где «первый» лично давал указания, а когда тот ослабил бдительность, уже он, Харченков, давал делу новый ход.
— Вывернулся!.. Но я все равно это дело до конца доведу.
Сколько же юристов — от районных до столичных — шесть лет занимались делом Евсеенкова, чтобы наконец, убедиться: невиновен. А вот сидит напротив человек…
— Вы кто же по образованию?
— Колхозный агроном.
В упор глядя на меня, он сказал вдруг: «А у нас уже и на вас есть жалобы. Да-да. В колхозе были? Вот так. И встречались там не с теми людьми. И здесь, в Фатеже, знаем, где вы бывали и с кем, и о чем говорили. Со сторонниками Евсеенкова. И у него дома были».
О слежке сказано было прямо, без смущения, с позиции сильного человека.
— Ладно, жалобу на вас пока писать не будем. Это смотря какая статья появится в газете.
Не выдержали-таки местные товарищи. Я еще был в Фатеже, Курске, а в редакцию уже пришла анонимка: «Возмущены панибратством Поляновского с жуликом Евсеенковым, требуем вмешательства. Коллектив училища». Тут же в два адреса — председателю КПК при ЦК КПСС и главному редактору «Известий» пришло уже официальное письмо, подписанное Харченковым и Михайловской, зав. общим отделом: надо «со всей строгостью… спросить с тех, кто пытается выгораживать жуликов».
Газета опубликовала это письмо с комментарием «Опровержение неопубликованного и даже ненаписанного» («Известия», № 83 за 1987 год).
После публикации и Харченков, и Михайловская были освобождены от занимаемых должностей. Действенность газеты? Но в редакцию никто даже не сообщил о принятых мерах. Оба — пенсионного возраста.
Итак: «за отсутствием состава преступлений». Победил-таки Евсеенков. Потерял и должность, и здоровье. Инвалид.
А они как, те, кого он победил?
Первый заместитель областного прокурора В. Брежнев, который, помните, приказывал «предъявить обвинение» Евсеенкову, он стал теперь областным прокурором — в Средней Азии.
Районного прокурора В. Изотова перевели из Фатежа в областной центр. Было под его крылом тридцать с небольшим тысяч сельских жителей, теперь — крупнейший район в Курске — около 130 тысяч.
А юный следователь А. Булгаков стал районным прокурором.
Мысль — тяжелая, как чугунная плита, но неизбежная: они, эти работники, такие работники, видимо, кому-то очень нужны, даже если от них прибавляется иногда хлопот. Тот же возвысившийся Изотов поработал совсем немного, и вот уже против него возбудили уголовное дело, которое областная прокуратура нигде не зарегистрировала. Дело хоть и прекратили, но с новой должности Изотова пришлось убрать.
Эти люди живут, процветают, у них оказались глубокие корни. В последнее время, менее чем за год, о неправильной кадровой политике в Курской областной прокуратуре, о грубых нарушениях законности, царящих здесь, выступали и «Правда», и «Советская Россия», и «Известия». Прокуратура РСФСР направляла сюда комиссии, затем заседала коллегия. За год областной прокурор А. Рощин получил четыре строгих выговора!
И что же? А ничего. Вместо «свежего ветра перемен» — короткий легкий сквозняк. В областную прокуратуру пришел новый заместитель Ф. Толкачев. К нему еще ничего здешнего не пристало. Областной прокурор был в отпуске, и Толкачев в его отсутствие в числе прочих мер решил снять с работы начальника следственного отдела областной прокуратуры Н. Шашкова.
Через несколько дней вернулся из отпуска областной прокурор — Шашкова восстановили.
Я думаю теперь: что же такое гласность? Говорить обо всем, но без толку? Но тогда Булгаковы будут еще больше крепнуть, дубеть. И, наоборот, при нынешней, сохраняющейся системе ценностей, гласность, эти вот строки, в частности, могут повредить Толкачеву.