Я шёл меж двух рядов изваяний, и вскоре достиг конца аллеи. Стоя у последних фигур, я не видел пред собой ничего, кроме жёлтого песка пустыни, что простиралась до самого горизонта. Был я весьма озадачен. Ради чего мучиться и строить всё это: стену, две огромные статуи и длинный проспект, уводивший в никуда?
Постепенно я рассмотрел, что часть пустыни впереди выглядит как-то странно: она была плоской. Среди песков угадывались очертания совершенно ровной круглой площадки, занимавшей несколько акров. Ни одна, даже самая маленькая дюна не искажала поверхность большого круга, словно некая чудовищная сила утрамбовала там всю почву. Со всех сторон гладкий участок обступала вполне себе обычная пустыня, изрезанная небольшими холмиками и впадинами, над которыми ветер гонял тучи пыли. Однако на плоскости передо мной не двигалось ни песчинки.
Заинтригованный, я пересёк несколько ярдов, отделявшие меня от края круглой площадки. Но стоило только ступить на её грань, и будто незримая рука ударила меня в лицо и грудь. Отлетев назад, я навзничь упал на песок.
Прошло несколько минут, прежде чем я снова двинулся вперёд. Любопытство овладело мной; я просто не мог отступить. Выставив перед собой пистолет, я на четвереньках подобрался к границе круга и осторожно повёл перед собой оружием.
Когда дуло достигло края площадки, оно стукнулось о нечто твёрдое, и протолкнуть его дальше не удавалось. Словно в стену упёрлось. Но там и в помине не было никакой стены или чего-нибудь подобного. Протянув руку, я коснулся какой-то твёрдой поверхности и тут же вскочил на ноги.
Теперь стало ясно: никто на меня не нападал — я просто врезался в преграду. Я расставил руки в стороны как можно шире, и всюду ощущал под ладонями гладкую стену, совершенно невидимую и всё же вполне осязаемую. И даже я мог отчасти объяснить это явление. В стародавние времена учёные из мёртвого города позади (те самые «волхвы», упомянутые в надписи) каким-то образом открыли секрет придания невидимости твёрдым телам. Результат их трудов я теперь и ощупывал. В этом нет ничего невозможного. Даже современные учёные, используя рентгеновское излучение, могут делать материю частично невидимой. Очевидно, обитавший здесь народ владел более совершенным способом. Но тайна затерялась в веках, подобно секрету твёрдого золота, мягкого стекла и прочих диковин, описания которых можно встретить в сочинениях древности. Оставалось только поражаться подобному мастерству, ведь миновали века, строители невидимой стены давным-давно обратились в прах, а та всё ещё не утратила своих качеств.
Я отошёл и начал швырять камешки в сторону круга. Но как бы высоко я их не подбрасывал, достигнув края площадки, они тут же со стуком отскакивали обратно; так я выяснил, что стена, судя по всему, вздымается на большую высоту. Я жаждал проникнуть за преграду, исследовать место, что скрывалось за ней. Но как же это сделать? Вход должен быть. Но где? Вдруг припомнились два каменных стража у начала аллеи и таблички с письменами, и я задумался: какое же отношение имели они к этому месту?
Неожиданно, словно удар молнии, меня поразила дикость всей картины: могучая незримая стена; плоский и неподвижный участок пустыни; и я — стою, озадаченный и растерянный. Казалось, мёртвый город шепчет за спиной, призывает развернуться и бежать. Бежать как можно дальше. Вспомнилось предупреждение, высеченное в камне: «Не ходите в Мамурт». И когда я подумал о надписи, сомнения оставили меня. Вот он, величественный храм, о котором упоминал Сан Драбат. Конечно же, он был прав — подобного храма не сыскать на земле.
Всё же, я не желал уходить. Просто не мог. До тех пор, пока не исследую стену изнутри. Спокойно всё взвесив, я пришёл к выводу, что проход должен располагаться в конце аллеи: таким образом тот, кто проходил по дороге, попадал прямиком в храм. И рассуждения оказались верными. Именно там и отыскался вход — проём шириной в несколько ярдов (о высоте, ничего сказать не могу, потому что мне так и не удалось достать до притолоки).
На ощупь пробравшись сквозь врата, я тут же ощутил под ногами твёрдый пол — не такой гладкий как стена, но такой же невидимый. К центру круглой площадки от прохода уводил одинаковой с ним ширины коридор, по которому я и двинулся вперёд, водя перед собой руками.
Должно быть, со стороны я представлял странное зрелище. Понимая, что повсюду вокруг возвышаются незримые стены и находится неведомо что ещё, я в то же время видел под собой обширную площадку песка, залитую светом послеполуденного солнца. Только вот мне казалось, будто я шагаю по воздуху в футе от земли — такой толщины был пол под ногами; и, очевидно, вес этакой громады и сплющил песок, сохранял его в неподвижности.