Прошло время и я оставил далеко позади старый замок, парк и воспоминания о вечере... за окном машины стали стремительно улетать назад поля и перелески, а в салоне все равно было тихо и витал в воздухе легкий сон... Только шелестел в воздухе шепоток телевизора, как листья одинокой осины в тихую погоду... Наверное от усталости у меня у самого мыслей не было никаких. Опустив бронированное стекло в странном бездумье я смотрел на полет столбов, кустов, деревьев и видел в этом что-то непонятное мчащиеся черные автомобили, взлетающие самолеты, яркие оражнево-золотые закаты, плескающиеся волны летнего океана, чьи-то знакомые глаза, полные слез, куда-то бегущих людей, точечные всплески огня, похожие на вспышки выстрелов из автоматов, опять глаза и опять толчею машин на дороге... Эти видения не были, скорее всего, бредом, а где-то и с кем-то происходили... Всмотрется бы и понять, где и с кем все это случается... Или случится ?
Максим
1-17 апреля 1999 года.
СОВМЕСТНЫЕ ПРОЕКТЫ БУКИНА МАКСИМА И ORACLE
MOONLIGHT SHADOW...
Как ты там за чертой ?
Где ты там в тишине ?
Заболел я душой, что вернулась ко мне...
"Связуя тонкие нити" было написано на маленькой темно-синей телефонной карточке Comstar Telecommunications, что непонятно как очутилась передо мной на маленьком столике, рядом с белоснежной чашкой черного кофе и круасаном с миндалем. Фигурный бокал с теплым вином, в котором уловил я свое отражение. Виски еще не тронула седина, но идеальная белизна рубашки на фоне черного пиджака чуть выделяла некоторую серость усталого лица... умные и живые глаза, а рядом, прямо за иллюминатором разливался сказочный закат вишневого солнца. С пятнадцатикилометровой высоты был виден голубой океан и розовые облака заката, там было холодно, а в салоне небольшого белоснежного самолета очень тепло... но витала в воздухе какая-то напряженность... Я сделал маленький глоток вина. Взглянул на свет уходящего дня через стеклянный тюльпан старинного бокала. Маслянистые разводы на стенках подтвердили вкусовые ощущения - вино было очень крепким, старым и конечно же непередаваемо вкусным. Мерное гудение турбин оставалось где-то за обшивкой - звуки скрадывало приглушенное освещение и легкость очаровательной музыки Мориконе - "Chi Mai", все было мило - я наслаждался спокойствием и одиночеством... Как все-таки огромен наш мир, но как быстро можно найти нужного человека, если знать куда звонить. Бесконечные телефонные сети и мобильная трубка, которая всегда под рукой - консультация с оператором, сигналы тонового набора и чистая связь с другим материком - шелестящие переключения дальней связи... Улетают со счета доллары, десятки долларов, но это все равно - главное голос, далекая страна, где сейчас лето и другая, заснеженная как и Россия, куда я спешу изо всех сил, гробя дорогую технику и машины, все время подгоняя людей. Вот и этот самолет, мчится с головокружительной скоростью к восточному побережью США через всю Атлантику совсем в нерасчетном режиме - на пределе возможностей, немного быстрее вырабатывая ресурс полетного времени, изнашивая раньше времени детали и узлы. Но надо успеть, ибо я не могу оставить все иначе...
Сон пришел совсем нежданно - я просто устал за последнюю неделю, когда лица и телефонные звонки, видеоконференции закружились перед моими глазами, сливаясь в радугу разноцветных кадров памяти... Дверь поддалась с первого раза, и тихо звякнув металлическими листами раскрылась, пропуская внутрь. Приглушенное освещение, бормотавший телевизор где-то немного дальше, наверное через пару комнат. Сладостное ощущение покоя и безопасности вернулось с плотно запечатавшей дверной проем сталью, приведенной в замечательное произведение инженерного мастерства. Автоматика узнала меня, наверное это дано и людям. Под ногами стелился золотистый паркет и слегка освещенный коридор уводил меня в потаенные глубины знакомой квартиры. Несколько шагов, тронутая пальцами дверь, которая легко отошла в сторону открывая картину умиротворенности и простоты. С пола на меня был устремлен немигающий взгляд Харона, который конечно узнал меня еще до того, как я вообще вошел. Где-то позади должен был проявится Деймос угрюмо комкая рваное нуль-пространство, и медленно обернувшись я увидел этого наиболее скрытного ротвеллера из всей триады, подготовленной для нее. Тот тихонько стоял в метре за спиной, также немигающе, но казалось чуть тепло, глядя на Хозяина который конечно имел прав быть здесь несоизмеримо больше чем они. Как прав их тренер, учивший эту троицу тактике охраны, как прав. Фобос похоже опять дрых где-то в глубине спальни, о чем знали все и всегда. Однако сон собаки это не сон человека, особенно если человек видел это мгновенное превращение из мирно посапывающего домашнего пуфика в боевую машину. Впрочем она так и не видела такой трансформации которую не показали на тренировке потому что действительно лучше не смотреть, а по обстановке пока применять не приходилось. Они знали меня, и опустившись на корточки я поманил к себе Деймоса, потрепав подошедшего чуть расслабившегося "теленка" по холке. Замечательная собака, прекрасный телохранитель, вот только требует и внимания и ухода. Под пальцами ощущалась знакомая шерсть защитника и вспомнилось как впервые она увидела эти очаровательные мордахи. На лице была улыбка, которая всегда заставляла меня ощущать непередаваемую теплоту и нежность, наверное с того момента как увидел ее в первый раз. Она посмотрела на присмиревших шалунов, каждый из которых мог превратить человека в искусанное, растерзанное месиво, а мог прикрыть на директрисе выстрела, был специально натренирован на бросок с прицелом на горло противника... она посмотрела на них - тогда еще через стекло, отделявшее вальер от того помещения и так сказала "да", что я понял - иногда мужчина может быть очень разумным, наверное настолько же, насколько и женщина которую он любит.
Потом были часы тренировок, во время которых тренер настраивал собак на меня и на нее, настраивал создавая между всеми прочную связь жесточайшей иерархии: сильный Хозяин, сильная Хозяйка, но сила ее - вторая. Собаки помнили и четко знали это, может потому что связь называли мертвой - разрушить ее можно было лишь со смертью этих ротвеллеров. То время минуло и посмотреть все стало на свои места - псы следовали без всяких поводков, в зависимости от команд принимая тот или иной строй.
Оставляя триаду охранять ее я всегда очень живо представлял себе, что вот придут сейчас они домой, песики быстренько проверят территорию, обнюхав каждый угол. А их любимая хозяйка потом сидя перед телевизором в теплых пушистых тапочках будет трепать каждого по мордахе, ласково приговаривая что-то типа " ну какой ты у меня хороший" или "если бы все в жизни было бы таким же милым". А этот комок нервов и мускулов, в общем просто зверь и телохранитель, будет позволять себя таким образом гладить, жмуря карие или зеленые глаза, в которых будет удовольствие и чуточка тепла, похожего на человеческое. А потом этот дружок будет сопеть у порога всю ночь, чтобы быть рядом когда рука очаровательной хозяйки метнется в утреннюю пустоту. Сейчас это была привилегия Харона, привилегия и особая ответственность - пусть падут и Деймос и Фобос, но он не отойдет от нее что бы ни произошло, но в тоже время он не будет тупым и глупым истуканом, от чего так прокалывались многие владельцы. Впрочем, есть верность не только среди животных, но и среди людей. Вот только мера ее различна. Зверей всегда направлял голос и мановение пальцев, ее пальцев. Сейчас же они подчинились мне и испарились из комнаты, прикрывая оба входа.
Она была во сне, и как не тихо я подошел, притом что псы вообще исчезли бесшумно, красавица проснулась без удивления взглянув на меня. Ждать человека конечно тяжело, наверное сотовая трубка болтавшаяся где-то в кармане оставленного в прихожей пальто и создает связь, которую называют качественной, но силы взгляда это не заменит никогда. Тот сон ведь тоже отсюда - когда знаешь точное мгновение ждать легко, а оттого приятно. Присев на предусмотрительно оставленный краешек дивана улыбнулся и ощутил сладость губ, изящное движение рук ласково сомкнувшихся на шее. Высшая ценность, сбросившее остатки сна ласковое чудо улыбаясь в ответ положила голову на мое плечо. Это была наша жизнь, пронизанная прочнейшей нитью связи бывшей с нами изначально, наши дни и секунды, суть которых иногда была понятна даже без слов, время которых кажется подоспело теперь...