Последние слова сняли повисшее напряжение. Еще чуть-чуть, и Ерунго присоединился бы к Лупу, как не желательный свидетель, черных делишек наставника.
- Ну и правильно! Пусть в аду черти его нюхают! Так значит, ты теперь за него будешь?
- Нет, не буду. Печь горит, кидайте «своего» туда и будем считать, что мы никогда не встречались.
- Хм. - Хмыкнул вожак этой троицы. - Подсобил бы ты, а? Мы тут должничка трясли и чуток перестарались, в доме у него пусто оказалось. Посмотришь, может, проглотил он чего?
Просить себе дважды Ерунга не стал, инструмент у Лупа был отменный, долго возиться не пришлось. Врезанные органы пищеварения, он свалил в ведро, притащенное км-то из вымогателей.
- В дерьме сами ковыряйтесь. - Теперь Ерунго прекрасно понимал, из-за чего Луп всегда так благоухал. Видать частенько практиковался. У бедняков принято глотать монеты при первой опасности, а как известно, проглоченное не всегда выходит естественным путем, кое-что остается там навсегда. А деньги, как известно не пахнут.
Пока Ерунго отмывал руки после работы, шайка ушла, успев за собой прибраться. В печи горело уже три тела, а у кровавых следов были разбросаны петушиные перья.
Ерунго начал пробирать мороз, а может, накатили последствия от пережитого страха, руки тряслись, зубы стучали. На глаза попалась веревка с чистыми вещами дезертира. Побрезгав надевать кожаный жилет той стороной, что была к мертвецу, он вывернул его и надел поверх свой одежды. Закутался в свой плащ, заперся в бывшей хижине Лупа. Очаг полыхал, но Ерунко никак не мог согреться.
Кашлянув, и по привычке прикрыв рот ладонью, Ерунго с ужасом глядел на кровавый след. Один из признаков смертельного заболевания. И подцепил он болезнь не сегодня, а никак не меньше недели назад.
- Чумной доктор умер от чумы! - Безумно засмеялся юноша, до конца не веря в произошедшее, и тут же закашлялся. Изо рта вылетел кровавый сгусток, упал на пол и зашевелился.
- Святой Агапит! Зерно черной смерти! Само вышло. - Заворожено глазел Ерунго на копошащийся в крови черный комочек.
На радости чуть не отправил его в огонь, но вспомнил что главный Госпиталь, очень много платит за такие находки.
Подцепив пинцетом зерно, он бросил его в склянку с ртутью, притер крышу, и залил свинцом. Пока металл не застыл, приложил печать чумного доктора, оставив символ черной смерти.
С мелочами покончено, оставалось решить главное, закрывать это село городского типа на карантин или сбежать с ценной находкой.
Решив не спешить Ерунго, начал вести наблюдения за жителями, дни на пролёт пропадая в приюте лекаря.
Может и в правду жилет приносит удачу, хоть и выглядит весьма странно. В городе никто даже не думал болеть, тревога оказалась напрасной. За свое чуткое отношение к здоровью жителей его начали уважать, да еще из Госпиталя пришло временное назначение на должность главного «хранителя здоровья». Теперь никто не шарахался при виде Ерунго, а лишь уважительно кланялся.
Даже весна в этом году была ранней, никаких бедствий и неприятностей, тишь и благодать. Как просохли дороги, прибыл старик, долженствующий заменить Ерунго на его посту. Уезжать уже не хотелось, но долг требовал, чтоб он доставил черное зерно куда следует. Возможно благодаря именно его находке, другие более опытные коллеги найдут лекарство от этой смертельной заразы.
Ерунго подготовился к долгой дороге, все вещи были тщательно выстираны, проветрены и высушены на солнечном свете. Запас погружен на казенную лошадку, и юноша отправился в путь.
Солнце начало сильно припекало. Поэтому юноша снял рубаху, но с счастливым жилетом расставаться не захотел. Одел его на голое тело, жилет был ему словно родной, никаких дурных воспоминаний больше не вызывал. Довольной жизнью то ехал верхом, то шел рядом с лошадью, давая ей отдохнуть. Вот уже и солнце на закат, Ерунго остановился на привал, стреножил лошадку, развел костер и безмятежно уснул.
Ерунго дернули, потащили за ноги по земле, в лес по корням и камням. Попутно его били чем-то тупым, царапал и кусал. Мерзкие смешки и хихиканье, звериное рычание свист ветра. Похитители ускорились. Всё завертелось в безумном хороводе, его подхватывало множество маленьких ручек, и швыряли о землю. Время растягивалось как резина. Наконец он удачно ударился затылком и потерял сознание.
Очнулся он в земляной яме, раненый и избитый. С трудом открыл один глаз.
- Шлюмпель! Полечи этого милого мальчика. - Раздалось старушечье брюзжание из темноты.
Земля вздрогнула под тяжелыми шагами, Ерунго, дернуло вверх, встряхнули словно куклу, не церемонясь, влили в рот отвратительную жижу, которая сразу попросилась обратно. На этом лечение закончилось, его бросили на землю, и он опять потерял сознание.