К тому же Федя инженером был. А на Абсолюте инженеры — это вообще особенные существа. Не от мира сего. Их такими долго делали и многого добились. Вот потому для Феди его открытие и было совершенно неожиданным.
В общем, догадался он, что Жора свои сэкономленные продукты выменивает. И на одежду, и на места в лучших ресторанах, и на путевки всякие — любил он на курортах свое цветущее здоровье поправлять. Вот почему он с собой постоянно кастрюлю таскал. И не один Жора такой — их таких много. Тех, у кого потребности высокие. А потому Федя, куда бы он ни пошел, везде отказ получает.
А Жора наоборот.
И стало Феде как-то очень обидно.
Нет, он Жоре не завидовал. И не стал бы меняться с ним местами. Он свою работу ни на какую другую не променял бы. Нравилось ему работать. И думать нравилось. А поскольку все равно не спалось, он стал думать дальше.
И до того, представьте себе, додумался, что целую систему разработал. Мол, для того, чтобы по потребностям получать, надо что-то на обмен приносить. Скажем, Жора всюду с собой продукты таскает — Жоре везде почет. Кто-то еще одежду носит — и перед ним все двери раскрыты. А вот что он, Федя, на обмен предложить может? Не шайбы же свои. Кому они больно нужны, его шайбы? Можно было бы, конечно, начать сувениры штамповать. Но и сувениры не всем нужны. Скажем, принесет он на пункт распределения одежды сувенир и получит в обмен куртку. А потом брюки потребуются — что делать? Тому, кто на пункте этом работает, второй сувенир уже ни к чему.
Значит, надо такую штуку придумать, которая бы в любых количествах нужна была. Даже пища и то тут не подойдет.
В общем, додумался он к утру до всеобщего эквивалента. До денег то есть. Правда, деньгами он их, конечно, не назвал. Деньги у них там, на Абсолюте, страшным ругательством были. Хотя никто, конечно, не знал, что это такое, но в «Трудах и речах» ясно было сказано, что деньги — это фу, гадость. Так что назвал Федя свое изобретение по-другому. Кругляшами он их, деньги то есть, назвал.
И вот почему.
Он так рассудил: какой, дескать, прок ему, Феде, от всеобщего эквивалента будет, если у него самого этого эквивалента не окажется? Если окажется он, скажем, у того же Жоры? Никакого прока. И если бы Федя о себе только думал, о своих личных потребностях — не беда. Перебился бы. Привык. Но он о деле страдал. Вот ходил он накануне, когда поломка на фабрике приключилась, к одному начальнику большому запчасти просить. А начальник взял и не дал. Другим вот давал, особенно тем, кто с распределением связан был, а Феде — ни в какую. Потому, наверное, что и другие что-то ему взамен давали. А будь у Феди достаточно эквивалента этого, и он бы начальнику дал, и он бы то, что для дела нужно, получил.
Значит, такую штуковину надо было изобрести, которую его же фабрика производить сможет.
И вспомнил тут Федя про одну редкость музейную. Видел ее когда-то. Кругляш такой, ну точь-в-точь как шайба, только без дырки посредине, и на обеих сторонах что-то такое выбито. Картинки какие-то и буквы. Никто не знал, зачем эта штуковина нужна была, но в музее ее хранили. Вот и надумал Федя наштамповать таких кругляшей побольше да и пустить их в оборот.
А тут как раз и утро наступило.
И было это утро последним утром старого мира.
Наштамповал Федя в тот же день несколько мешков кругляшей да и стал их ночами по городу разбрасывать. Чтобы, значит, ни для кого они в диковинку не оказались. Многие их тогда просто так подбирали — любопытно все-таки, что там такое под ногами блестит. Некоторые даже полные карманы набрать сумели. Как будто предчувствовали что. А потом, представьте, все само-собой получилось. И я так думаю, что не без причины. Наверняка за всем, что произошло, стоит угаданная Федей общественная потребность. Мы же с вами, как-никак, материалисты, понимаем, что к чему и всегда постфактум можем объяснить глубинные причины происшедших событий.
В общем, стали абсолютийцы использовать кругляши как удобное средство для обмена. Тот же Жора, к примеру, быстро наменял столько, что пришлось ему новый карман для кругляшей пришивать. Зато больше кастрюлю с собой не таскал — ходил себе по городу да кругляшами позвякивал. Как-то очень быстро и цены на все установились, и даже что-то вроде зарплаты появилось. Никто, конечно, не отменял распределение по потребностям. Только почему-то почти все потребности быстро превратились в неразумные, и жить без кругляшей стало ну совершенно невозможно.