«Весеннее утро в Хьюстоне выдалось на редкость благоприятным. Солнце, едва показавшись из-за тонкой полосы кровавых облаков на горизонте, осветило восточную стену семейного гнездышка Грейсов в живописном пригороде Хьюстона. В этот ранний час в доме четы Грейс было заметно оживление: старина Джефф укладывал в рюкзак капроновый спиннинг и палатку, миссис Грейс хлопотала в кухне, готовя сэндвичи, далматинец Бэрри храпел на соломенном диване, а малыш Дэвид тер кулачком глаза. В воздухе витало почти осязаемое предчувствие прекрасного пикника с рыбалкой у озера Конро, что в трех десятках миль от дома. С рыбалкой и до позднего вечера! Джефф обещал, Джефф выполнил.
– Мама, мама, велосипед, – тянул Дэвид.
– Пусть покатается, поразминает ножки, – попросил Джефф. – Ему до озера сидеть и сидеть.
Миссис Грейс поджала губы.
– Только смотри за ним в оба, – велела она мужу. – И этого выгуляй.
Бэрри, почуявший свободу, спрыгнул с дивана и понесся на Джеффа.
– Сидеть, Бэр! Молодчина. За мной! Идем, Дэвид.
Они вышли в сливочное утро. Из сарая на заднем дворе Джефф достал велосипед и усадил мальчугана. Еще вчера пухлые воздушные шарики сдулись и кульками висели на руле, попадая в спицы. Бэрри стремглав помчался срать к соседу – известному писателю и автору мировых бестселлеров.
Все идет хорошо. Солнышко светит, птички поют, бабочки порхают над лужайкой, Дэвид заливается смехом, когда велосипед набирает скорость, писатель спит, пока пес справляет нужду… Все просто замечательно. Но тут Джефф вспоминает, что не взял дрова и прочие необходимости для костра и, сняв с седла малыша, чтобы тот не грохнулся (а то жена всю кровь через соломинку выпьет), возвращается на задний двор.
Дэвид остался один. С бабочками. Погнался за одной. Та села на дорожку, ведущую в дом. Дэвид подкрался, но бабочка полетела к шоссе и приземлилась на бордюр. Малыш за ней. В самый последний момент она снова вспорхнула и села теперь на край лужайки. Эта игра очень нравилась малышу; он не замечал, что отдаляется от дома.
В тридцати ярдах отсюда – за поворотом, в мусорных бачках кормилась небольшая стая из трех собак. Одна из них, большая, черная, со свирепым взглядом и лохматой шерстью, лежала в стороне и облизывала лапу: битва с енотом псу обошлась дорого. Лапа болела до самой лопатки, слюна капала без остановки, а горло сводило от воды. Она все сильнее и сильнее ненавидела двух других собак из своей стаи, рвущих сейчас целлофан. Просто безумно ненавидела. Мальчик появился в момент наивысшей пытки – когда собака с воем покусывала онемевшую лапу. Увидев малыша, она привстала. Шерсть на загривке приподнялась, и собака медленно двинулась вперед. Две другие собаки с майонезом на мордах посмотрели на нее, рыгнули, и вновь уткнулись в остатки пиццы.
Старик Джефф зашел в сарай, подтянулся, достал с высокой полки сетку для барбекю, сдул с нее пыль, щеточкой согнал паутину и отложил в сторону. Поленья, сухие и ровные, как из супермаркета, сложил в мешок. Нужно поторопиться. Скоро утренняя прохлада сменится жарой, и весь комфорт от поездки обратится в липкий пот в подмышках. Старик, завязывая горловину мешка, вспомнил о сыне. Что он там делает?
Дэвид увидел хромую злую собаку, которая, пригнув голову и брызжа слюной, ковыляла в его сторону. Ее щеки раздувались от тяжелого дыхания, и хрип, смешанный с тончайшим стоном, едва доходил до малыша. Он понял все слишком поздно. Привыкший к туповатому добряку Бэрри, Дэвид не подозревал, что от собак, кроме слюны на лице и удара крепким хвостом, можно ожидать подлости, и улыбался, глядя на приближающегося пса.
Джефф стоял на лужайке. Ровно подстриженный газон, напоминающий прическу соседа Боуи, велосипед, бабочки и редкие машины, в этот ранний час проезжающие мимо. А сына нет. Он тихонько его позвал, оглянулся на свое окно. Жена еще не в курсе, но у него забилось сердце. «Что же я наделал!» – мелькнуло в голове. Он снова позвал. Но сына как будто не бывало…»
Джон Фаулз отложил карандаш и хрустнул от удовольствия пальцами. Катарсис!
Слабак и трус, дрожащий при одном упоминании имени миссис Грейс, на страницах рукописей мог себе позволить убить хоккейной клюшкой белку-летягу, залетевшую к герою в окно («Безупречный день»), или нажать на газ грузовика в момент, когда дорогу перебегает лось («Лесная поэма»), или же загрызть долгожданного сына старика Грейса (соответственно – «Великая потеря»). Удовольствие, как если бы это происходило на самом деле.