С губ сорвался стон. Она хотела сопротивляться, но не могла. Она закрыла глаза, чувствуя, что сползает со стула в крепкие и властные мужские объятья.
Удовольствие от прикосновений оборвалось мгновенно. Она снова стояла рядом с Иоанном посреди светлого серого марева. И лишь губы слегка пощипывало послевкусие от трапезы.
Протрезвев от яви, так похожей на наваждение, или от наваждения, что точь-в-точь явь, Аня замахнулась, чтобы влепить спутнику хорошую пощечину.
Но дотянуться до Иоанна так и не смогла.
– Это за что это? – удивлённо осведомился он. – Пейзаж не понравился? Али ананасы?
– Руки твои! – обижено выдохнула Аня, понимая, что он здесь хозяин, и она до него не доберется. Пока он сам этого не захочет.
– Я тебя пальцем не трогал. Это всё твои… хе-хе, как вы говорите, «нижние чакры».
– Мне это показалось, хочешь сказать? За полную дуру меня принимаешь? Ещё раз такое устроишь…
– Не ругайся. Я честно сказал тебе, что твоё тело с ума может сойти без адаптации в нашем мире. Душу здорово отравит. Ещё раз повторяю – я тебя пальцем не трогал. Хочешь – верь, хочешь – нет.
Сказав это, Иоанн простодушно пожал плечами.
– А вот и последнее, – продолжил он. – Покажу тебе свою Службу. Только упрощенную модель. Опять же, чтобы сразу тебя с ума не свести.
В этот момент серая пелена вокруг Ани померкла, обратившись в кромешную тьму. Абсолютная темнота не пугала, а напротив, вселяла уверенность в себе. И это чувство в такой обстановке казалось необоснованным, излишне самонадеянным. Остатки страха и сомнений отступили, когда с уровня глаз к ногам потекли ровные струйки света. Строго вниз, вертикально. Их было великое множество, этих маленьких прямых ручейков. Но взгляд Ани безошибочно выхватил одну из этих полосок света, которая чуть искривилась в начале своего пути.
– Вот видишь, ты способная.
Иоанн взял Аню за руку. Его прикосновение было теплым и приятным, ощущалось как лёгкий бриз, а не как человеческая ладонь.
Ведомые вверх холодные Анины пальцы указали на изгиб ручейка, и линия света вмиг сделалась прямой.
– Ты выпрямляешь свет?
– Убираю искажения. Но ты познакомилась лишь с моделью. Самой примитивной из всех.
– А что будет, если ты ошибёшься?
– Я не могу ошибиться. Да и ты тоже не сможешь, если будешь Служить. Я – Смотритель. Я не всесилен. Что-то я устраняю, чему-то суждено случиться.
– Как это?
– Видишь ли, я знаю далеко не всё.
Аня с удивлением обнаружила, что снова сидит на стуле в кафе, в которое пришла, казалось, целую вечность назад. А напротив неё сидит Иоанн.
«Целую вечность назад? Или пару мгновений?» – думала она, разглядывая рукав своего привычного зимнего пальто. Аня бросила взгляд на соседний столик. Тамошние посетители продолжали сидеть неподвижно, замерев на своих местах.
– …Но даже если буду рассказывать то, что знаю я, – продолжал тем временем Иоанн, – то это будет долго, непонятно и неинтересно.
– Время же не имеет здесь значение, верно?
Аня удивлённо подняла бровь.
– Конечно, даже здесь, – отрезал собеседник. Его голос стал резким и властным. – Сейчас ты, Анна, как Вы любите говорить, «сделаешь выбор». А по нашему – «предпочтёшь». Впрочем, какая для тебя разница? Если ты выпьешь кофе, то выберешь этот мир. Лишившись, естественно и своего Видения, и части воспоминаний. Надеюсь, это понятно.
– Видения лишусь тоже?
– А зачем оно тебе в таком случае? – вопросом на вопрос ответил Иоанн. Хоть говорил он решительнее, спокойствие ни на миг не покидало его. Ничто в Смотрителе не выдавало излишних эмоций. – Вопрос твоего распределения в мирах в этом случае будет решён после очередной смерти.
– А кто его решит? – вкрадчиво спросила Анна.
– Вселенная, – коротко ответил Иоанн. И продолжил повествовать: – Если же ты оставишь кофе нетронутым, то проследуешь в мой мир незамедлительно. Прихватишь и это тело. И все примитивные воспоминания.
– Примитивные?
– Те, которые накопил разум. Или мозг, чтоб тебе было понятнее. Время предпочтения. То есть, выбора, как вы говорите.
– У меня его нет, Иоанн, – сказала Анна, кисло улыбнувшись. – Меня мама дома ждёт. Прости, но я хочу этот капучино.
И она вдохнула такой знакомый терпкий аромат.
– Надо же, он всё ещё не остыл!
– Здесь не прошло и минуты, как его налили, – произнёс Иоанн, улыбнувшись в ответ. – Я знал, что ты предпочтёшь этот мир, Анна. Но формально я обязан был предложить тебе то, что вы называете «выбор».
– Понимаю… Не мы, а наше прошлое выбирает? Наш выбор – это проекция нас самих?
– Неплохо. Откуда эта фраза?