Защитники Берлина сражались до конца. О степени ожесточенности боев свидетельствуют потери трех фронтов. Даже по самым официальным данным, без учета двух польских армий, они составили 352 тысячи человек, из них безвозвратно – 78 тысяч (по другим данным, более 102 тысяч), 20108 орудий и минометов, 917 самолетов, 1997 танков и САУ. По интенсивности среднесуточных потерь – 15335 человек – Берлинская операция превосходит самые кровопролитные сражения 1943 года.
Вечная память павшим в этой Великой войне!
2015 год.
"Война глазами подростка".
воспоминания участника войны, очевидца боевых действий.
Я, Воробьев Павел Михайлович, родился в Дубенском районе Тульской области в селе Воскресенском. В 1930 году после раскулачивания мои родители вместе со мной и старшим братом переехали в Тулу. Поселились в частном доме, в центре города на улице Коммунаров (ныне проспект Ленина). В 1940 году закончил 7 классов средней школы №10. По окончании школы хотел поступать в Ремесленное училище, но сделать этого не удалось. Мой отец стал инвалидом, пострадавшим на производстве, и не мог больше работать, поэтому вся надежда была на меня, так как старший брат служил в рядах Красной Армии. Как мог, я помогал выжить своим родителям в те трудные годы.
Война застала меня осенью 29 октября 1941 года, когда немецко-фашистские войска подошли к Туле. Был легкий осенний морозец. Из сводки Совинформбюро я с товарищами узнал, что к городу вышла 2-я группа немецких войск под командованием генерал-полковника Гудериана. Группа натолкнулась на оборону наших войск, усиленную поставленными на прямую наводку зенитными орудиями ПВО города Тулы. А 30 октября 1941 года в 9 часов утра начался обстрел улиц города. Сразу же после этого в течение нескольких дней были организованы отряды из подростков для отправки на рытье окопов, траншей и противотанковых рвов. Лошадь тянет плуг, а мы выбрасываем землю. Ночевали в каком-то сарае. В один из таких отрядов попал и я, а также хорошо знакомые мне ребята, мои товарищи. Периодически случались авиа налеты. Мы копали под непрерывным огнем немецкой авиации – истребителей и бомбардировщиков. Выполняли не по возрасту тяжелую физическую работу, потому что очень хотели внести свою лепту в оборону родного города. У нас был большой энтузиазм. Мы все умели. Каждый из нас имел комплекс ГТО (Готов к Труду и Обороне) и соответствующий значок. Мы умели стрелять и обращаться с оружием. У девочек тоже был такой комплекс, и каждая умела перевязать раненого и оказать первую помощь. Эта подготовка сыграла огромную роль в нашей общей советской победе. Они оказывали помощь медицинских сестер и санитаров. И их помощь мы ценили по-особому, так как раненых изо дня в день все прибывало. Много погибало моих ровесников на рытье окопов. Много ребят падало замертво прямо с лопатой в руках в недорытые окопы. Раненых наши девчонки тут же старались дотащить до медпункта. Много гибло и девочек. Я все это видел и уже, наверное, не забуду никогда. Был ранен шальной пулей и я. Но не сильно, по касательной, так что обошлось только банальной перевязкой. Но сколько товарищей полегло там! И не солдат-бойцов, а простых мальчишек 15-16 лет…
С 18 ноября, когда немцы предприняли первую попытку окружить Тулу, наши отряды были направлены на сооружение оборонительных рубежей города. Мой отряд до 5 декабря включительно сооружал эти рубежи, после чего нас направили на строительство баррикад. Они строились из всего, что попадалось под руку: из разрезанных деревьев, из камня разбомбленных домов, из мешков с песком, из брусчатки, которую снимали с мостовых. Не прекращая работы на баррикадах, я каждый день носился домой, к родителям. Мама всегда заботливо кормила меня той скудной пищей, которая была. Бывало, она давала что-то и для раненых товарищей. Отец за последнее время очень ослабел и уже редко вставал с кровати. Присоединилась какая-то простуда. По-видимому, от недостатка протопки помещения. Дров не хватало катастрофически, чего уж говорить про уголь. Мать, иногда оставляя отца одного, ходила с соседками на другую, свободную от немцев, окраину города на торфоразработки. Это был их скромный заработок – вместо денег здесь давали хлеб, а иногда она приносила немного торфа домой, хотя этого и не разрешали делать. Многих за это штрафовали и даже арестовывали. Но мать, слава Богу, не попалась ни разу.
Каждый раз, бывая дома, я перечитывал по несколько раз письма с фронта от старшего брата Бориса. Он служил на Краснознаменском Балтийском Флоте артиллеристом на эсминце. Судя по письмам, служба проходила весело и беззаботно, даже, несмотря на боевые действия. Он писал, что, будучи в увольнении в Ленинграде, он познакомился с девушкой, которая, возможно, станет его женой. Писал он также и о том, как топил вражеские торпедные катера и корабли, и как всякий раз их судно гордо возвращалось с боевого задания.