• Нас осталось сорок шесть. Немцы стучат по нашей бронированной двери и требуют сдаться. Дважды мы открывали смотровой люк и стреляли в них. Теперь это больше невозможно.
Через полчаса пришло новое сообщение: «Нас осталось двадцать два. Готовимся подорвать себя. Сообщений больше не будет. Прощайте».
Они сдержали слово и остались верны присяге. Центр форта взлетел на воздух, подорванный защитниками. Сражение за форт окончилось. Из всего гарнизона форта численностью более 1000 человек в плен попали только около 50 – все тяжелораненые и контуженые. Немецкие части понесли здесь большие потери. Из показаний того же пленного: 16-й немецкий пехотный полк в дальнейшем наступлении на Севастополь участия больше не принимал.
Мы с боями отходили все дальше и дальше, к Севастополю. К вечеру 17 июня ценой больших потерь немецкие части овладели фортами «ГПУ», «Молотов», «Чека», «Сибирь». Были разбиты форты «Волга» и «Урал». 19 июня мы заняли позиции у Северной гавани – последний рубеж с севера на пути к южной стороне Севастополя. Немецкие войска наращивали свои потрепанные части на этом направлении и 27 июня, после полуночи, начали форсировать бухту на надувных лодках и плотах. Наблюдатели на наших постах слишком поздно заметили их продвижение. Когда мы открыли огонь, немецкие штурмовые команды уже добрались до электростанции и захватили ее. Решающую роль сыграли немецкие пикирующие бомбардировщики «Штуки». Под их прикрытием немецкие подразделения преодолели последний большой противотанковый ров. Советская оборона рухнула. Но все равно, то тут, то там командиры и комиссары, с остатками солдат, дрались до последнего вздоха.
Мы, с небольшими остатками нашей 109-й дивизии, около роты пехотинцев, сумели закрепиться на скалах Северной бухты. Под нами, в забаррикадированной галерее укрывалось около 1000 человек – женщины, дети и солдаты. Внизу были немцы, и наше подразделение было отрезано от них. Командовавший обороной галереи комиссар, наверное, отказался от предложения немцев о сдаче, потому что мы опять увидели немецких саперов, которые закидывали взрывчатку. Комиссар нашей роты уже стал отдавать распоряжения о подготовке к атаке, пусть даже отчаянной и последней для нас, когда раздался ужасающий взрыв, и все провалилось во тьму…
Свидетель этой трагедии пришел в себя на борту подводной лодки, которая одной из последних уходила из уже безнадежного Севастополя. На борту этой лодки уходил из Севастополя и штаб Приморской Армии и ее командующий – генерал-майор И.Е. Петров, а также и те, кого еще не успели эвакуировать. Из разговоров со штабными офицерами была восстановлена картина последнего акта Севастопольской драмы. В тот момент, когда комиссар подразделения 109-й дивизии собирался отдать приказ об атаке, комиссар взорвал галерею со всеми, кто там находился, включая себя. При этом погибло все немецкое саперное подразделение. Часть скалы обрушилась, увлекая за собой приготовившихся к атаке советских пехотинцев. Очевидца тех событий спасло то, что при обвале ремень автомата зацепился за острый выступ скалы, а его самого, сильно контуженного и израненного осколками горной породы, в последний момент сумели снять солдаты, которые немного запоздали к началу атаки и сумели впоследствии добраться до порта на немецкой надувной лодке.
Процесс лечения в госпитале затянулся на долгие месяцы – слишком серьезными оказались переломы, ранения и тяжелая контузия. Затем снова фронт, только уже на территории врага в составе 3-го Украинского фронта. Балатонская операция. Снова ранение. 9 мая застало в госпитале венгерского города Секешфехвара.
2013 год.
"Гвардии старшина медицинской службы».
рассказ участника войны.
… На моем попечении было около тридцати раненых солдат, в основном, после ранений в живот, и те, которые уже перенесли операции, и которым требовался уход. Мне приходилось их перевязывать, менять постельное белье, кормить, поить, делать инъекции и ставить капельники. Многим помог встать на ноги, в строй, за что был удостоен ордена Красной Звезды.
Соколов А.Ю.
Об Андрее Юрьевиче Соколове я узнал случайно. Когда я еще учился в медицинском колледже, нам, студентам, было устроено праздничное мероприятие к 23-му февраля. Все как обычно: Сначала наши девочки поздравили нас, немногочисленных мальчиков, затем был концерт, устроенный совместными силами. И наконец была организована встреча с ветераном, участником Великой Отечественной войны. Пока все внимательно и заворожено слушали неторопливую речь фронтовика, я разглядывал его пиджак, увешанный разными наградами. Это были Ордена Красной Звезды и Отечественной войны, медали «За оборону Москвы», «За победу над Германией», почетный медицинский знак времен войны с профилем А.В. Суворова и сильными словами «За мужество и любовь к Отечеству». После официальной части мне захотелось поговорить с ним и подробнее узнать его биографию и историю получения наград. Мы отошли в сторонку, где никто не мог помешать нашему разговору. И вот что он мне рассказал: