— Если я уйду с отцом, я смогу тебя видеть, мама? — спросил мальчик, ковыряя носком ботинка кротовую нору.
— Мы долго не увидимся, — с грустью проговорила женщина. — Пока ты не вырастешь и не сможешь самостоятельно вернуться сюда, в мой мир. Уже взрослым красивым юношей. Но ты не переживай, этот момент будет самым незабываемым для нас.
— Не надо забегать вперед, Ауриша, — с укором произнес мужчина, качая головой. — Он еще ничего не решил. Ты заставляешь его нервничать.
Мальчик неожиданно сорвался с места и быстро побежал к зарослям колючего шиповника. Он не обращал внимания на раздирающие одежду острые шипы. По его щекам бежали ручейки соленых слез, а в глазах все плыло радужными пятнами. Отчаяние тонкими крепкими пальцами сдавливало горло, перехватывая дыхание.
Выбравшись на небольшую тенистую полянку, он обессилено упал на траву, уткнул лицо в землю и, уже не сдерживаясь, громко зарыдал.
Нет, ему не было жаль ту жизнь, что он прожил до этого дня. Жизнь с ее радостями и невзгодами. Хотя вторые в последнее время явно преобладали. С тех самых пор, как в их доме появился новый человек, молодой мускулистый Страфф, мальчик стал чувствовать себя лишним. Страфф, как и все остальные взрослые, абсолютно не замечал присутствия «ребенка-двумирца». Так было принято, пока тот не определится со своим будущим и не получит имя. Только тогда он будет считаться равным. Однако Страфф постоянно напоминал его матери о необходимости держать предписанную правилами дистанцию. Ребенок заметил, как этот посторонний ему человек оказывает на женщину большее влияние, чем следовало ожидать. Поэтому она с каждым днем неотвратимо отдалялась. Порой мальчику становилось страшно от мысли, что на его глазах, может быть, происходит зарождение новой семьи, такой правильной для этого мира, но такой чуждой для него самого. Слишком уж ничтожно малую роль отводил для него в семье Страфф. А если появятся еще дети? Уже не «двумирцы», так отвергаемые до поры до времени окружающим обществом, не отягощенные предстоящим выбором, а по праву рождения получающие гарантированное место под солнцем и ИМЯ...
Но и мир отца его не притягивал. Страшный мрачный кошмар, именуемый Пустошью, был полным антиподом этому солнечному светлому Пирродису — миру цветущих садов, поющих птиц и звенящих прохладных ручьев. Детское любопытство конечно не раз подбивало мальчика прыгнуть в прореху ткани мироздания вслед за родителем, но благоразумие всегда одерживало верх. Поэтому он обходился лишь краткими подглядываниями сквозь ненадолго открытое окно.
А может не все так страшно там, в Пустоши? Отец никогда не рассказывал о каких-либо опасностях. Да и на вопрос о жутких тварях, изрыгающих пар, в ответ лишь всегда усмехался. Почему?
Мальчик вышел к мраморному храму, когда уже почти стемнело. Мужчина и женщина сидели рядом и тихо вели беседу, иногда переходя на таинственный шепот, а иногда весело смеясь. Им было о чем поговорить. Ведь это их последняя встреча, независимо от выбора, сделанного сыном.
Бесшумно подкравшись, мальчик встал за ближайшей колонной и закрыл глаза. Он не хотел им сейчас мешать, но предательски хрустнувшая под ногой ветка выдала его с головой.
— Ты вернулся? — с улыбкой произнес отец. — Мы с нетерпением тебя ждем. Подойди.
— Я все решил, — уверенно произнес мальчик, приблизившись к родителям. — Я иду с тобой, отец.
— Ты уверен?
— Да. Только ты и я.
Женщина смахнула рукой набежавшую слезу и печальным голосом проговорила:
— Ты уже вырос, сынок. Это твое право — выбирать. Я рада за тебя, поверь. Я рада, что мой ребенок не вырастет трусом.
— Мама, — мальчик упал к ней в объятия. — Прости.
— За что? — удивилась мать, гладя сына по взъерошенным волосам. — Это ты меня прости. Я старалась сделать из тебя настоящего человека.
— И ты отлично с этим справилась, Ауриша, — произнес мужчина, поднимаясь на ноги. — Ну, что, сын? Нам пора. Скоро день подойдет к концу. Мы должны придти до полуночи.
Приблизившись к переливающейся изумрудным огнем таинственной завесе, отец с сыном остановились. Протянув руку, мальчик робко коснулся висящей в воздухе мерцающей пленки.
— Смелее, — подбодрил родитель. — Ты сможешь. Закрой глаза и доверься мне.
Мужчина шагнул к ребенку, осторожно взял его за плечи и повел вперед. От страха мальчик зажмурился.
— Доверься мне...
Когда он снова открыл глаза, то от изумления едва не упал. Он никогда не видел такого ясного прозрачного неба, такой зеленой сочной травы и яркого теплого солнца. Воздух был наполнен ароматами цветов. Маленькие разноцветные птички ловко порхали по веткам высоких развесистых деревьев, при этом издавая чудесные трели.