Осторожно поднявшись, чтобы не разбудить девушку, я подошел к гроллу и, деликатно кашлянул. Тот остался неподвижен. Похоже, у него отсутствовали органы слуха. Тогда годился только визуальный контакт.
Обойдя гролла по кругу, я встал с той стороны, где предположительно могло находиться его «лицо». Вытянув вперед руки, попытался пальцами изобразить простейшие геометрические фигуры. Это первое, что пришло мне в голову. Язык геометрии — самый универсальный во Вселенной. Ведь должно же сработать.
Гролл по-прежнему не обращал на меня внимания. Я несколько минут жестикулировал перед ним, но все оказалось бесполезно. Неужели он еще не проснулся?
Тогда я саданул его ногой прямо в один из стеблей. Голова существа сразу же вспыхнула ярким светом, и от волны накатившего жара я непроизвольно попятился. Все-таки удалось его разбудить.
Быстро повторив все жесты с показом фигур, я принялся ждать реакции. Но гролл оставался неподвижен, хотя голова продолжала ярко светиться. Недолго думая, повторил программу еще раз. Потом еще и еще. Я скакал перед ним, словно взбесившаяся обезьяна, пытаясь донести свое элементарное послание. Однако все впустую.
— Мне страшно, — вдруг послышался за спиной тихий женский голос.
Обернувшись, увидел стоявшую позади метрах в трех голубоглазую девушку. Она обнимала руками плечи, а по ее грязным щекам тянулись мокрые дорожки от слез. Как могло получиться, что мы остались с ней вдвоем? Везение? Или гроллы подумали, что я выбрал себе эту самку, когда за нее цеплялся? Значит, что-то понимают?
— Не бойся, — я подошел к ней и попытался обнять. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Тебя ведь Селена зовут?
— Селена, — шепнула она. Затем уткнулась лицом мне в плечо, обвила талию руками, и я почувствовал, как ее всю колотит.
Вот, сволочи! Гроллы просто взяли, и сломали эту девушку, которая еще недавно героически спасала жизни сотен людей. Она тогда ничего не боялась...
Мы стояли, обнявшись несколько минут, пока Селена немного не успокоилась. Я зарылся лицом в ее светлые волосы, и вдруг окончательно понял, что за нее, свободу, да и людей в целом, буду биться до конца. Даже если придется погибнуть. Я просто обязан разрушить эту проклятую стену непонимания, разнести по кирпичику!
Гролл снова уснул, погасив свечение своей головы, и я решил его пока оставить в покое. Селене требовалась помощь, чтобы окончательно придти в себя. Да и моральная поддержка тоже. Она будто отходила после продолжительного анабиоза, с трудом вспоминая предыдущие события. Мы проговорили много часов подряд, и я услышал довольно интересные факты. Оказывается, расстройство психики у пленников вовсе не от ужаса и страха. Их обрабатывали какими-то химикатами, видимо с целью дезинфекции. От этого и последствия. Только вот многим так и не суждено теперь вернуться в ряды полноценных людей. Слабые остались в мире грез навсегда. Правильно я сомневался в словах Ботаника. Это же как надо испугаться, чтобы стать настолько невменяемыми? Если бы один-два еще ладно. А тут получалось массовое сумасшествие?
Но больше всего радовало желание Селены мне помогать. Она прекрасно понимала, как важно разрушить стену. Ведь столько людей каждый год исчезают в гролловских паутинах, и уже никогда не возвращаются. И от результатов наших действий будет зависеть не только безопасность дальних маршрутов. Если экипажи перестанут бояться неожиданных ловушек этих существ, то галактика станет окончательно принадлежать людям.
Когда белый мягкий свет прогнал тьму, мы уже определились со следующим шагом. Селена предложила в этот раз использовать универсальные символы, какими обозначаются элементарные предметы, вроде воды, солнца, человечков. Правда для этого нужно где-то рисовать. Недолго думая, я зубами впился себе в кончик указательного пальца. Грыз, пока не почувствовал во рту соленый вкус крови. Затем начал на животе тщательно выводить знаки.
Наблюдая за моим творчеством, девушка вдруг замотала головой.
— Не годится, — разочарованно произнесла она. — Напоминает боевую раскраску индейцев из древней истории Земли. Так он точно ничего не поймет.
— Посмотрим, — я сунул палец в рот, и отправился будить гролла.
Прошла почти неделя, а мы не сдвинулись с места. Чего только не пробовали делать, какие только способы не изобретали, чтобы дать понять о наличии у нас интеллекта. Гролл был непробиваем. Даже слепой уже распознал бы братьев по разуму. Но назад путь заказан, и я, как одержимый, продолжал биться головой об стену.