В следующий момент он почувствовал, как почва плавно уходит из под ног. Руки стали судорожно хватать воздух, и мальчик, не удержавшись на крутом склоне, кубарем покатился прямо вниз, к мерцающему призрачному свету.
Вокруг было одно сплошное черное небо, усыпанное миллиардами сверкающих звезд. Впереди угадывался силуэт женщины. Она неподвижно стояла и смотрела на Павлика.
— Кем же ты хочешь стать, мой маленький друг? — спросила она. Голос был необыкновенно приятный.
Павлик открыл от изумления рот.
В следующий момент он почувствовал, что на его плечо легла чья-то тяжелая рука. Он обернулся и увидел рядом деда. Брови того были сердито сдвинуты. Старик сопел, никак не в силах отдышаться.
— Что же ты натворил, Павлуша?— покачал головой дед. Глаза его слезились, не то от обиды, не то от недавнего холода.
Женщина тем временем повторила вопрос:
— Кем же ты хочешь стать, мой маленький друг?
Старик взял мальчика за руку и потащил прочь.
— Не слушай ее. Она всех погубила... эта чертова машина. Будь проклят тот день, когда родился ее создатель!
Пройдя с десяток шагов, старик с мальчиком уперлись в невидимую стену.
— Программа запущена, — продолжал говорить женский голос. — Программу нельзя отменить. Введите ваше пожелание.
Старик упал на колени, обнял Павлика и прошептал:
— Прости меня, Павлуша, за то, что я не смог тебя уберечь, — в этот момент стало видно, что слезы в глазах деда были явно не от холода. — Прости, если сможешь...
— Что случилось, деда? — мальчик ошарашено смотрел на старика.
— Она когда-то была сделана для блага людей, — дрожащим голосом говорил старик. — Каждый человек мог воспользоваться этой машиной и стать тем, кем он пожелает. Мог принять любой образ. Люди полюбили эту новую возможность изменить себя. Но что-то потом пошло не по программе. Машина стала делать так, как сама считала нужным. Она очень полюбила снег. Люди входили в нее, исчезали, а снегу вокруг становилось все больше, и он никогда уже не таял. Понимаешь меня? Мне очень жаль...
Мальчик стоял и смотрел на деда полным сочувствия взглядом. Несмотря ни на что, страха Павлик не чувствовал. Он повернулся к темному женскому силуэту, постоял минуту, словно о чем-то задумался, а затем тихим, неуверенным голосом произнес:
— Я хочу быть чистым белым снегом. Я его так люблю.
В следующий миг все взорвалось яркой ослепительной вспышкой. Где-то вдалеке затихал отчаянный крик старика. В глазах мальчика замелькали темные пятна, превращаясь в бегущих навстречу ужасных Волков.
Павлик лежал на снегу, уткнувшись лицом в сугроб. Лохматый серый зверь нежно поддел его носом вбок и перевернул на спину. Мальчик смотрел застывшим взглядом в черное зимнее небо, полное мерцающих звезд и ему казалось, что там, на недостижимой высоте, плывет таинственная женщина и ласково ему улыбается. От этого было так тепло на душе, что обмороженные щеки растянулись в ответной улыбке. Он даже не заметил, как к нему подошел уставший старик, взял его на руки и, проваливаясь по пояс в снег, бережно понес домой.
— Какой же ты у меня молодец, — прошептал, наклонив голову дед. — Не думал я, что машины могут ревновать. Как же ты догадался?
Перехватившись поудобнее, он понес внука дальше, сквозь ледяные сугробы. Следом за ними бежали, поджав хвосты, огромные серые звери. А через некоторое время, с неба начали сыпаться пушистые белые снежинки. И в каждой из них мальчик видел смеющееся лицо загадочной женщины.
Мы все начнем сначала
2035 год. Марс. Первая находка
Когда вездеход в очередной раз накренился, нехотя взбираясь на высокий холм, Валентин с облегчением заметил, что до места назначения они почти добрались. Всего в каком-то километре к югу была хорошо видна огромная, похожая на верблюда, скала. Она четко выделялась из остального однообразного ландшафта, словно исполинский монумент неизвестного скульптора, решившего вдруг оставить на этой неуютной мертвой планете вечную о себе память.
— Там разведчик видел ту штуковину? — спросил, поворачиваясь к Валентину, Альберт. Тот едва заметно кивнул.
За последние недели экспедиции, они оба здорово устали. И это еще мягко сказано. Каждодневные километры маршрутов, сопровождающиеся всегда унылым красным пейзажем за иллюминаторами, тонны перерытого грунта, увесистые отчеты на Землю, — все это неумолимо накладывалось друг на друга, делая пребывание на Марсе уже настолько утомительным и скучным, что геологи едва не сходили с ума. Четыре долгих месяца в песчано-каменном аду! Ни один нормальный человек не выдержит. Разве что роботы. Но роботы здесь уже давно поработали, уступив теперь место людям, настоящим профессионалам, заменить которых не сможет ни один механизм.