– Женька, ты снова соврал! – закричал он, в два прыжка сократив расстояние между собой и одноклассником.
Парень недоуменно посмотрел на него:
– Но три года назад мне дали именно этот пароль, с его помощью я перемещал и модернизировал сайт. Если только…
– Они не сменили ключ в последний момент… – одновременно сообразили все трое.
Тут пришла пора Женьки снова отключиться, утратив контроль над телом. Его механический голос, точно записанный на болванку, пугал сильнее, чем зомбированные люди, обступившие ребят со всех сторон:
– Игры закончились. Приготовьтесь умереть. Вика Горобец, в наказание за то, что первой осмелилась противостоять нам…
Макс еще успел крикнуть:
– Вика, беги! – перед тем, как сразу несколько рук вцепились в него, толкнули на пол. Зомбированные люди остервенело принялись избивать парня ногами.
Вика в ужасе прижалась к стене, снова наблюдая, как к ней приближается смерть. Сил бежать не было, ноги предательски дрожали, и она медленно опустилась на пол. Все повторяется. Только теперь некому ее спасать. Женька поднял руку, и Вика закрыла глаза, заметив блеснувшее острие ножа: «И все же я не ошиблась в нем. Женька хотел вернуться. Он пытался помочь нам. И он все еще жив, где-то там, под этой маской, которой управляет холодное и бездушное существо! Значит, должен быть и шанс остановить все это!»
***
…Чьи-то теплые пальцы ласково касаются лица. Кто-то обнимает и зовет меня. Кто-то говорит, что будет любить, несмотря ни на что…Вика?
Застилавшая глаза тьма отступила. Надолго ли. В глазах Вики страх напополам с надеждой. Она что-то говорит? Почему в моих руках нож? Неужели я пытался убить ее, и сейчас, и тогда, в спортивном зале?
Уничтожить себя, и разорвать связь! Немедленно!
Нож выпал из ослабевших пальцев. Наверное, я все-таки трус. Поможет ли это? Сколько у меня осталось времени? И что я могу, когда эти двое, не зомбированные, ничего не добились? Но я должен попытаться…
Отпустив ошеломленную Вику, я бросился к чужому лэптопу с ненавистной игровой заставкой. Значит, я – идеальный Связующий? Они меня так называли, а я даже не знал, что в голове ношу их передатчик, усиливающий связь с игроками. Минуточку! Тогда связь с их миром тоже должна быть сильной! Как они говорили… Якобы выбрали меня за особые способности? Может, хоть раз заставить эти способности поработать на себя. Устроить маленькое убойное короткое замыкание!…
Дрожащая Вика и Макс, вытирающий кровь из разбитой губы, увидели нечто невероятное. Стоило Женьке коснуться клавиш, как лэптоп засиял странным голубоватым светом. Геймеры, один за другим, без сознания опустились на пол.
– Неужели он… Женька, нет, это может быть опасно!
Послышался сильный треск, затем сноп искр. Женька в последний раз обернулся к ним и улыбнулся как раньше, так, как умел улыбаться только он. Последние проблески сознания героя, который действительно смог всех спасти…
***
– Опять вы, – всплеснула руками медсестра, завидев знакомые лица подростков.
Парень со вздохом взъерошил волосы. Видимо, он чувствовал себя не слишком уютно в больничной обстановке. Девушка сложила руки на груди и требовательно взглянула на врача.
– Ребята, почему вы опять здесь? – сухо спросил врач, – психиатрическая клиника – не место для игр. В прошлый раз он вас не узнал, что могло измениться за пару дней? Состояние Жени Муравьева по-прежнему нестабильное. И неудивительно, учитывая какой удар током парень получил. Как он вообще остался в живых? Не хотел бы огорчать… Но боюсь, его душевное состояние так и останется на уровне двенадцатилетнего ребенка…
Гусеница
– Вы неправильно ответили на вопрос. В рассказе Чехова «Крыжовник», совсем другая идея. Мне очень жаль, но раз вы ответили на один из вопросов неверно, то это твердая «четверка». Благодарю за развернутый ответ, – новая завуч потянулась к экзаменационному листу, чтобы вписать туда оценку. Но я поспешно дернула лист к себе:
– Вы можете задать мне вопрос по любому другому билету! Я отвечу сразу. Пожалуйста, я так долго готовилась к устному экзамену!
Моя учительница русского языка и литературы, которая последние два года ставила мне только хорошие оценки, покачала головой. Кажется, ей было за меня неловко.
В глубине души шевельнулась обида. Как будто выпрашиваю себе высокую оценку, и на областное сочинение в тридцать третьей школе эта Любовь Константиновна меня не отправляла. Не вступается за меня, сидит как чужая.