И Ашот, слегка коснувшись волос сестры ладонью, будто северный ветер на секунду вздыбил волосы Анаит, полетел снова на юг. Ему предстояло еще добраться до Армении, до Бюракана, коснуться земли на могилах Серго и Маро, полюбоваться в последний раз на красоту лучшей в мире горы Арарат, отчетливо видимой отсюда, из Бюракана, и вернуться в Словению, к горестно сидящей перед дверью больничной палаты дочери Маро, такой испуганной, растерянной, совершенно несчастной.
Мароша, обратился к дочери Ашот, возникнув перед ней в дверном проеме палаты, моя бесценная, моя дорогая девочка, мое самое большое в мире сокровище, моя гордость и утешение! Почему ты так безутешна, почему не веришь, что я всегда буду с тобой? Вот я — рядом, я не покину тебя! Я помню каждую минутку, каждую секунду, проведенную с тобой и Арч, моими любимыми дочерьми, в вас для меня вся красота и нетленность мира, за вашей жизнью я буду следить, не выпуская вас из вида ни на один миг. И я обязательно дождусь, что ты, Маро, моя старшая дочь, как и положено, выйдешь замуж за хорошего человека, родишь детей, и если будет мальчик, назовешь его моим именем, если, конечно, захочешь! Маро, ответь же мне!
И тогда Маро медленно поднялась со стула, провела ладонями по лицу, пристально посмотрела перед собой в пространство и успокоенно шепнула: «Хорошо, папа. Я сделаю, как ты говоришь!»
И потом настал следующий день, и еще следующий, и жизнь пошла дальше, по известным ей законам, как и полагается. «Пока земля еще вертится…»
«Придет весна, деревья зацветут…»
Анаит медленно летела в синем небе над ослепительно-белой, похожей на головку сахара вершиной горы Арарат. Звучала негромкая музыка. Вдруг стало тихо. Анаит открыла глаза. Увидела, что лежит в темной комнате. Вспомнила, что на днях ее выписали из больницы, где ей сделали операцию на сердце, теперь она дома. Не в родительской квартире на улице Теряна, где в советские времена звенел смех Маро, слышались голоса поэтов, писателей, ученых, художников, шумно отмечались дни рождения, юбилеи, пенилось вино в бокалах, кто-то играл на пианино, кто-то пел. Не в этой квартире, где давно пора сделать ремонт, на потолке — темные пятна, со стен осыпается штукатурка, половицы проваливаются, перекошенные двери не закрываются, — она лежала на тахте в чистенькой — после недавнего евроремонта — квартире сына Аги и его жены Шушан, их детей, Ануш и Айка. В дальнем углу комнаты горел ночник, на тумбочке лежал телефон. Анаит высунула из-под одеяла руку и подняла трубку. Гудка не было. За дверью слышались спорящие, но приглушенные голоса: Ануш и Айк чего-то требовали от Шушан, она им отвечала: «Тихо, Нунуш больна, не говорите громко!»
— Ага! — позвала Анаит.
Никто не услышал ее.
Анаит дотянулась до бронзовой вазочки на тумбочке и смахнула на пол. Послышался звон.
Дверь открылась, вошел Ага.
— Проснулась? Ну, как ты? Лекарство дать?
— Включи свет, — сказала Анаит.
— Твой врач Анатас сказал: ей нужен покой, хорошее питание и никакой работы. Ни телефонных разговоров, ни переговоров, никаких выходов на демонстрации протеста, особеннно ночью, в проливной дождь. «Пусть молодежь борется за свои права! — сказал Анатас. — С нас хватит!»
— Раньше он ходил на демонстрации, — вздохнула Анаит. — Ладно, включи большой свет.
Ага включил люстру. Анаит зажмурилась, потом широко открыла глаза.
— Телефон! — потребовала она.
Ага покачал головой, но все же включил телефонный провод в розетку.
Анаит подняла трубку, гудок был.
— Мне надо позвонить.
— Кому? — спросил Ага.
— Одному человеку из министерства иностранных дел Швеции.
— Нильсу? — вспомнил Ага.
— Да. Я обещала ему позвонить, договориться, что осенью на международной конференции выступлю с докладом. Это важно.
— Нет, — покачал головой Ага. — Анатас сказал: работа через месяц-два, не раньше!
— Тогда принеси мне свой ноутбук и покажи, как послать сообщение.
— Зачем тебе ноутбук? — нахмурился Ага.
— Общаться с теми, кто далеко. Даже королева Англии, Елизавета, попросила научить ее пользоваться ноутбуком. Чтобы общаться по Интернету со своими внуками, принцами, а она ведь старше меня!
— Нунуш, королева Англии, может, и старше тебя, но она ходит в туфлях на каблуках, а ты не можешь, у тебя ноги болят. И королеву Англии лечат сто врачей, а тебя один Анатас. Твои внуки за дверью, можешь общаться с ними без Интернета.