— Иди-ка сюда, сука! — Не выдержала Юлька, и храбро вцепилась в неприятного вида бороду. — Где Снегурочка, мразь? Где паспорт твой? Жалобная книга где, говноед ты старый?!
— Кто стучится к вам домой с белой пышной… — Снова завела борода, и Юлька, с криком «Откуда ты это сказал?» — двумя руками заткнула бороде потенциальный рот. Судя по расширившимся на пол-лица Ершовским глазам — удачно.
— ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ! — Зарыдала на табуретке Лерка.
— Денег на невропатолога нееееееету! — Поддалась панике Ершова
— Господи! — Не успокаивался Ляля, крестясь слева направо на Леркин постер с телепузиками.
— Ребёнка унесите, слабонервные люди. — Я сняла Лерку с табуретки и вручила её Ершовой. — И янычара уведи, пока он своими ритуалами демонов не вызвал.
Из портала по-прежнему торчала узорчатая борода, и нога в рваном носке.
— Иди сюда, желудочный. — Я схватилась за ногу, и попыталась втащить все остальное в квартиру. Судя по тяжести, всё остальное весило килограммов сто, не меньше.
— Джингл белс, джингл белс, джингл ол зе веееей! — Взвыла борода, на секунду замолчала, и добавила: — Валенок верните, бляди. Пятке холодно.
— Все вернём. — Пообещала я, наполовину затащив тело в квартиру. — И валенок вернём, и Аляску, и коммунизм. Но потом. А сейчас я тебя отпижжу праздничной салатницей, пырну ножом, несущим смерть и расчленение, и буду заталкивать тебе в рот бороду, пока не задохнёшься.
— ВДВ не сдаётся! — Крикнула борода, и сделала попытку лягнуть меня ногой.
— Вэлкам, пуся, в салон Анны Павловны Шерер. — Я втащила мразь целиком в квартиру, и захлопнула портал в мир неведомой хуйни. — Тут тебе щас поиграют на клавесине и арфе, зачтут лирику Тютчева, и дадут сигару. Но для начала, конечно, отпиздят.
Борода закудахтала, и попыталась отползти в угол, но я уже яростно в неё вцепилась, и сдёрнула, явив миру подозрительно знакомое ебло.
— Здрасьте. — Я даже не удивилась. — Все пьёшь, паскуда? Кто ж тебя в дедморозы-то взял, срань синерылую? Или это профсоюз от общества слепых? Юль, иди сюда, к тебе гости.
— Какие?! — Надрывно всхлипнула из детской Ершова. — Снегурочка, Пасхальный кролик с яйцами и блюющий оленёнок Бемби?
— Лучше. Серёга Пышкин при всем параде. Нарядный как скаут: шуба плюшевая, носки в дырах, и борода в горошек. Парень явно в тренде.
— Так не бывает. — Юлька высунулась в прихожую, и покачала головой. — Я не верю. Это не Пышкин, а просто Человек, Очень Похожий На Пышкина. И отдалённо — на бухого в разноцветную вермишель Деда Мороза.
— Ершоооооова, ёбаный ты рооооот! — Распахнул из угла объятия Дед Мороз, — Сколько лет, сколько зим… Я у тебя переночую?
— Щас. — Юлька прикрыла за собой дверь и зашипела: — Быстро вали отсюда, обрыган нарядный. Три года уж Всевышнего благодарю за тот светлый день, когда ты ушёл за пивом, и до этой минуты числился в моих надеждах как сожранный бомжами.
— Ты не права. — Посуровел Пышкин, попытался принять вертикальное положение, но только шкрябнул по полу голой пяткой, выбив искру. — Я тебя любил.
— Да ну? — Искренне восхитилась Юлька. — А пальто моё каракулевое пропил, поди, от любви неистовой? А шесть простыней со штампами «Второй городской морг» ты мне на Восьмое марта тоже подарил, любовью терзаемый? А яйцеварку в кредит по Лялиному паспорту ты нахуя ж взял?
За моей спиной скрипнула дверь, и в прихожей запахло грозой.
— Пыыыыышкин! — Плотоядно улыбнулся Ляля, и стал медленно наматывать на кулак зелёный галстук. — Яйца пришёл поварить? Яйцеварки-то у нас нету, уж не обессудь. Но мы их так, по старинке, в кипяточке.
— Мама! — Заорал Пышкин, и зашкрябал по полу пятками, высекая искры и щепки.
— Мама в командировке. — Ляля улыбнулся ещё шире. — Свидетелей нет. Лида, тащи свой гарпун, приносящий добро и свежесть, или как там ты его называешь. Будем делать плов и варить яйца.
— Пустите! — Голосом Робертино Лоретти заорал Пышкин, и пополз к входной двери. — Я никому ничего не расскажу, честное слово!
— Да кто ж тебе поверит ещё? — Хмыкнула Ершова. — Режь его, Ляля. Режь крупно, кубиками.
Останки Деда Мороза молниеносно приняли стоячее положение, дёрнули дверную ручку, и вывалились обратно в портал неведомой хуйни, где, судя по звукам, упали в шахту лифта.
Мы немного помолчали.
— С Новым Годом, да? — Неуверенно улыбнулся Ляля
— Пойду поем колбасы. — Разрядила обстановку я.
— Мама, я описалась! — Закричала из детской Лерка
— Ниибу, где взять денег на врача-энурезника. — Подвела итог Ершова. — Но Нового Года это не отменяет. С новым счастьем!