Я заёрзала. Пиздюлей не хотелось. Потыкала в Сашку пальцем. Он не пошевелился. Внутри меня забурлила паника.
— Ершова, у меня рука не поднимется его убить. Посмотри на него — он милый.
— А психику ребёнку ломать рука у тебя поднялась? — Ершова повысила голос. — Тело белое терзать когтями нарощенными не стыдно было? Телесами своими морщинистыми в лицо невинное тыкать могла? Тогда перестань пиздеть — иди, и прикопай его за Мкадом, я место хорошее знаю — всплывёт только в 2018 году в Люберцах.
— Не надо! — вдруг пискнул Саша, а мы с Ершовой вздрогнули. — Я люблю Лиду. Я на ней женюсь.
Секунд тридцать мы молчали. А потом Юлька заголосила:
— Батюшкиииииииии! Да что ж она с тобой сотворилааааааааааа? Да зачем же ты так ебанулсяяяяяяя? Да на кого ж ты мамку свою оставил-тооооооооо?
Я хрустнула шеей, и твёрдо опустила руку на Ершовское плечо:
— Отставить вой. Пациент заговорил. Это уже хорошо. Плохо другое: нам нужны наркотики. Саше нужно стереть память, а бить его у меня рука не поднимется, я уже говорила. У тебя есть наркотики?
— У меня есть зелёнка, элеутерококк, и перцовый сука пластырь! Откуда у меня наркотики?! — Взвизгнула Ершова, и снова заныла: — Лида, он тебя спалит, вот увидишь! Вот не уследишь, а он уже шмыг за дверь, к маме побежал вот с таким еблом, и жди потом сватов со свиноколом, невестушка! Он же адрес твой, небось, до самой смерти не забудет!
— Люблю…. — Саша не хотел возвращаться к жизни. — И женюсь.
— Вот. — Ершова посмотрела на меня как партизан на фашиста: — На твоей же совести будет. Не жалко?
— Жалко. — Я обняла Сашку, и как-то автоматически прислонила к его пиджаку свою бежевую сумку. — А хорошо, да?
— Прям то, что надо. — Юлька спохватилась. — Но ты про маму его думай. Про маму. Ты погляди: какие у него мышцы! А если у него мама КМС по тяжёлой атлетике? Кто тебя хоронить-то будет? На меня не смотри, у меня финансовый кризис и вообще я дуракам деньгами не помогаю даже посмертно. Делать-то что будем?
Я вздохнула. На похороны свои я собиралась начать копить со следующего месяца, и опасения подруги разделяла. Хотя, конечно, не верила в маму-спортсменку. Но у меня самой сын растёт, и я, ниразу не спортсменка, за пять секунд прикопала бы престарелую нимфоманку, покусившуюся на тело моего ребёнка. Особенно, если б у моего сына было бы такое лицо как сейчас у Саши.
— Какие есть варианты? — Я повернулась к Ершовой, понимая, что сантименты тут ни к чему. Нужен опытный руководитель.
— Убить. — Юлька прикрыла глаза, и тут же распахнула обратно: — Но ты ссыкло. Не прокатит. Есть альтернативный вариант: суицид. Но ты верующая. Это плохо. Третий вариант: мы вырвем ему язык.
— Выходи за меня замуж! — Вдруг заорал Саша, а Ершову откинуло волной к входной двери. — Замуж выходи за меня, Лида!
— Да не пойду я замуж, успокойся. — Я смахнула набежавшую слезу, и тихо утёрла её ватной бабищей, оставшейся мне в наследство от покойной бабушки, и сидевшей на чайнике. — Ты где живёшь-то, пуся?
— В Тольятти. — Саша доверчиво прижался щекой к ватной бабе. — А свадьбу сыграем прям в заводской столовой ВАЗа, у меня мама там работает.
— О. Слыхала? — Ершова вошла обратно в кухню, отряхивая жопу, — Мама у него металлург, поди. Вот такая бабища с бицепсами в полтора метра. Уебёт она тебе глушителем от вишнёвой девятки — и привет семье.
— Мама у меня повар… — Зачем-то усугубил ситуацию Саша, а Ершова обрадовалась:
— Ещё лучше. Повар! Жиранёшь ты на свадебке фрикасе из тунца, или чотам, и давай, Юля, оставайся без новой шубы — кому-то старую нимфоманку хоронить надо, и труп её из Тольятти ликвидировать!
— Подожди. — Я повернулась к Сашке. — Почему в Тольятти? А в Москве ты что забыл?
— У меня друг тут живёт. — Саша, казалось, возвращался в социум. — Я в гости к нему приехал. Очень хотел зоопарк ваш увидеть, и на ВДНХ побывать.
Я покосилась на Ершову. Та смотрела на меня презрительно.
— Что? Ну, что ты хочешь от меня услышать? Ребёнок приехал в Москву в зоопарк сходить. Куропаток покормить бубликами. Слоника погладить. Мартышек пофотографировать. А что он увидел по итогу? Тебе сказать?!
Я потуже запахнула халат, и отвернулась.
— Не надо. Я не алкаш, и частично что-то помню.