— И все же, за что тебя? — вновь оживился последний.
Незнакомец долго молчал, потом решился:
— Я не виноват, — сказал и замолк.
— Это все мой напарник. Мы шоферы-дальнобойщики, — Незнакомец говорил хрипло, отрывисто, — Однажды в рейсе, когда уже подходили к посту, он сказал мне…
— Он сказал, что везем нелегальный груз.
Просил покрыть его, значит. Да какое тут! А потом они нашли это. Он вез оружие. Для этих, повстанцев, кажется. Нас взяли обоих. И меня пытали. А я всю жизнь был честно! Я — маленький человек! Что им с меня?! — он уронил голову на колени и затрясся.
Некоторое время висела пауза.
— А я здесь родился, — обратился Светловолосый к небу, — спасибо отцу — он меня нашел потом. Мать затерялась, а он нашел. Он учил меня. Всему. Я немного даже звезды знаю.
Они опять помолчали.
— Отца с матерью повязали за книги.
Дело-то, как водится, темное, а начальничек руки пригрел, давай дело шить… В жизни книг не видал. Отец меня читать палкой по песку учил.
А ты книги видел?
Незнакомец не ответил.
— Счастливый ты был, наверное, человек, — с грустью заметил Светловолосый.
Уже начинало светать.
Заглянув за очередной угол, Светловолосый вдруг засветлел лицом.
— Стена, — в благоговейном трепете прошептал он.
Незнакомец сунулся туда же:
— Дошли!..
И вдруг, потеряв голову, он рванулся вперед, в безумной радости расплескав руки.
— Стой, дурак! — крикнул, было, Светловолосый и кинулся за ним.
Протрещала автоматная очередь — солдат на стене заметил Незнакомца. Тот упал, как подкошенный, и перевернулся по инерции.
Неимоверно взвыла сирена. Повсюду засветились прожектора. Светловолосый присел на колено и с маху скосил солдата на стене. Это рефлексивное действие испугало его.
«Откуда?!»: растерянно подумал он, поглядев на свои руки. Ну да ладно, там видно будет! В два прыжка он оказался подле Незнакомца.
Тот был только ранен. В ногу. Кости пуля не задела. Он уже пришел в себя когда Светловолосый втащил его на стену. Сняв с убитого солдата автомат и боеприпас, он кинул их Незнакомцу. После он перебросил тело убитого через проволоку, что шла по верху стены, и усмехнулся про себя: «Интересно, кого от кого должна защищать эта стена. Тех, кто снаружи от тех, кто внутри? Или наоборот? И где двойной периметр? Или бежать незачем? Или так и нужно? Черт! Слишком много вопросов!» Вслух же сухо приказал:
— Перебирайся через него и прыгай!
— Но у меня нога!..
— Твою мать! — с ядом прошипел Светловолосый.
Оказавшись на земле, он подумал, что стену, наверное, одолеть было проще всего. Рядом корчился от боли Незнакомец.
— Побежали!
— Я… не могу…
Но Светловолосый уже легко бежал вперед.
Не так далеко, через поле, виднелась кромка леса. «Все как отец рассказывал»: мелькнуло мысль у Светловолосого.
Они добежали до опушки, вдоль кромки леса шла дорога, сам он был над ней на невысоком песчаном откосе. Они взобрались наверх и тяжело повалились под большой корень, который их от пуль тех, кто уже бежал по полю, и тех, кто ехал на машинах по дороге от Зоны.
— Дальше… не могу… — тяжело дышал Незнакомец, — они догонят… моя семья!
— У тебя еще и семья есть?!
— Мальчик… семь лет… жена… учительница… дальше не могу…
Светловолосый глянул ему в глаза, тот смотрел со страхом, умоляюще. На секунду Светловолосому показалось, что он видит червя, маленького, слепого, жалкого.
— Слушай, что тебе эта воля, а?.. — спросил Незнакомец и тут же сам своим словам ужаснулся, но отступать было уже некуда, — тебя ведь возьмут не сегодня… завтра…
— Ну и гнида же ты, — процедил Светловолосый, а и действительно, что он потерял на этой воле?
А этого семья ждет. Он же кормилец ихний. И так, наверное, пропали уже без него. Эх! Была, не была!
— Иди, — сказав, он увидел уже ковыляющую прочь спину.
— Постой, — спина замерла, — оставь мне свои лишние патроны, тебе в них меньше надобности, — спина напряглась и поспешно скрылась.
Светловолосый поглядел немного вслед, подумал и, покачав головой, перевернулся на спину. Так вот оно какое, небо свободы! Вот она, воля-то, где. А этот, наверное, в жизни такого не почувствует. «Хорошо пожил!»: улыбнулся он. Ну да как говорил отец: «Поживем — увидим»? Светловолосый перевернулся и поудобнее устроился за корнем. И вновь удивился рефлективности, с которой его руки поднимали автомат.