В коридоре, как он и надеялся, его никто не поджидал. Никто не притаился за углом и не думал нападать. Из соседней каюты доносился мирный звук работающей электробритвы, в кают-компании наверху вещал новости громко включенный телевизор. Из-за дальнего поворота коридора вынырнула полуголая фигура вахтенного моториста, и руки его были заняты банкой с газированной водой. Не обращая на Ничухина, как, впрочем, и всегда, никакого внимания, он виртуозным движением ноги отворил люк. Снова из машинного отделения вырвалось громовое клацанье клапанов, и через секунду опять все стихло.
Ничухин в недоумении вернулся в каюту, ослабевшими руками натянул на себя новую рубашку и, теряясь в догадках, стал красться к камбузу.
…А на камбузе Ничухин вдруг обнаружил такую чистоту и порядок, какие ассоциировались только со словом идеально. Чистота и порядок были настолько идеальны, что это СРАЗУ ЖЕ БРОСАЛОСЬ В ГЛАЗА. При Ничухине такого не было никогда. Куда-то исчез большой ржавый ящик — самое главное гнездо всех тараканов на корабле — в который он швырял вечно грязные полотенца и поварские куртки. Чистые вещи были сложены аккуратной стопочкой на полке у двери. Постоянно липкое от грязи мусорное ведро было надраено снаружи и изнутри до неправдоподобно ослепительного блеска. Кафель под ногами и переборки прямо-таки поражали непривычной чистотой. Даже тарелки белели как-то веселее обычного.
Ничухин оторопело заглянул в холодильник. Из него исчезли все полуфабрикаты, которые он с вечера заготовил на завтрак и обед.
«Значит… — растерянно подумал он, — сожрали ночью!»
Так, значит это все-таки был не сон. Значит, все было НА САМОМ ДЕЛЕ. Ничухин справился с этим соображением, затем тяжело вздохнул, решая, с чего бы начать рабочий день, да и стоит ли его начинать вообще?
…Внезапно дверь камбуза с треском отворилась, и в проеме возникла зловещая тень вахтенного матроса.
Ничухин стремительно побледнел. Ему показалось, что он попал в коварную западню, и что в окна камбуза, как уэллсовские морлоки, сейчас полезут обезумевшие матросы, мотористы и штурманы во главе с ведьмой-уборщицей и привидением-капитаном, а вахтенный сейчас снова схватит нож для разделки мяса и натурально станет рубить Ничухина в мелкую капусту.
— Привет, Ничухин, — неожиданно мирно сказал матрос. — Еле тебя добудился — ты почему заперся?
И он ухмыльнулся. Ничухину вдруг прекрасно стало понятно его разочарование — обычно вахтенный будил его, выплескивая ему под одеяло стакан ледяной воды.
Ничухин молчал, насупившись. А что он должен был сейчас сказать? Матрос проскользнул мимо попятившегося в ужасе Ничухина к столу, достал с полки батон хлеба. Затем взял из ящика нож, отрезал от батона два больших ломтя и принялся густо намазывать их томатной пастой из холодильника — эту процедуру он проделывал каждое утро. Наконец он поднял глаза на затаившегося Ничухина и только тут почуял неладное.
— Ты чего это, Ничухин… — подозрительно спросил он, приглядываясь. Не заболел ли случаем?
Ничухин усиленно соображал. Судя по всему, эта история принимала непредвиденный оборот. Матрос или притворяется, или же ничего не помнит.
— Ничего… — наконец выдавил он из себя. — Все в порядке.
— В порядке? — удивился матрос, начиная, кажется, принюхиваться. — Да ты погляди на себя!
Ничухин отступил вглубь камбуза и оказался в тупике. Бежать было некуда, а под рукой не оказалось совершенно ничего, что могло бы сойти хоть за какое-то оружие. И тут его прорвало.
— Да это ты НА СЕБЯ погляди! — заорал он. — Ты, УБИЙЦА!
Матрос отшатнулся от Ничухина и выпучил глаза.
— Что-о?! — протянул он испуганно. — Какой убийца?
Ничухин не унимался.
— Да ведь это же ТЫ меня хотел прирезать меня сегодня ночью! — вопил он. — Ты! И ты думаешь, что я ничего не помню? Все вы — банда живодеров, вот вы все кто!
Матрос выронил нож из рук и в легкой панике прижался к переборке.
— Ночью? — задрожавшим голосом проговорил он, словно стал о чем-то догадываться. — Прирезать?!
— Прирезать! — Ничухин сбавил тон, но злость только усилилась. — Не притворяйся, убийца! А все вы — живодеры! Я так просто не сдамся!
Матрос еще похлопал глазами, а затем вдруг хихикнул.
— Ну и дурак же ты, Ничухин!
Он нагнулся к полу, подобрал нож, швырнул его в стол, а ящик закрыл. Готовые бутерброды он держал в руке.