Корней молчал, по-прежнему уставившись неясным взором куда-то в сторону горизонта. Грэм повертел в пальцах свой бокал и допил его содержимое до конца. Затем он закурил и откинулся на спинку кресла. Он считал свой рассказ в целом оконченным. А Корней все молчал, и совершенно непонятно было, что у него на уме.
— Так-так… — шевельнулся вдруг Корней и поглядел а Грэма. — Это что, все?
— В принципе — все. — ответил Грэм. — Ну и что ты скажешь?
Корней тоже допил свой сок и с размаху шлепнул свой бокал на столик.
— А что тебе сказать?
— Какие у тебя соображения на этот счет?
Корней вдруг громко икнул.
— Не знаю.
Грэм с удивлением поглядел на него.
— Ты не знаешь, какие у тебя соображения? — спросил он, пытаясь согнать с лица выражение огромного разочарования.
— Не знаю. — повторил Корней. — Но… может быть…
— Значит, ты мог бы взяться за расследование?
Корней вдруг громко рассмеялся.
— Эх, Фред! Если бы ты только знал…
И он покачал головой. Грэм насторожился.
— У тебя есть какая-то догадка? — с надеждой спросил он.
— Догадка! — громко сказал Корней, чему-то очень развеселясь. — Да у меня целая идея!
— Значит ты… — прошептал Грэм — надежда усилилась.
Корней с самодовольной миной глядел на его.
— Знал бы ты, дружище, НАСКОЛЬКО тут и на самом деле все просто, то не тащился бы сюда, за тридевять земель, за тридесять морей, и не мучил бы меня сейчас своими историями!
Грэм оторопел.
— Значит, ты… — повторил он, начиная чересчур волноваться. — Значит ты ДОГАДАЛСЯ!
Корней предостерегающе вскинул руку.
— Стоп! — громко сказал он и поднялся из кресла. — Я пока еще ни о чем не догадался.
И он опять рассмеялся, причем прямо в лицо Грэму, точь-в-точь как это сделал Джонни Миллер перед смертью. Подхватив свое ружье, он снова вскинул его на плечо и быстрым шагом двинулся к морю.
Грэм тоже вскочил.
— Корней! — обескуражено крикнул он и кинулся за другом. — Постой!
Но Корней и не думал останавливаться. Он подошел к лодке, на которой приплыл Грэм, подождал, разглядывая яхту, пока тот приблизится, затем повернулся и направил вдруг на него ствол своего ружья.
— Полезай в лодку, дружище… — с непонятно откуда взявшейся злостью в голосе прошипел он. — И отчаливай.
Грэм остановился как вкопанный. Такого он не ожидал.
— Ты что это, Корней… — испуганно пролепетал он. — Что же это ты делаешь?
— В лодку, Фред!!! — в бешенстве заорал Корней, и Грэму вдруг показалось, что тот сошел с ума. — И без глупостей!
Грэм понял, что спорить сейчас бесполезно. Он влез в лодку и поднял весло, намереваясь оттолкнуться от берега.
— Но, Корней… — с некоторой еще надеждой пролепетал он.
— Молчи. — процедил Корней. — Ты мне друг, Фред, большой друг, и я еще надеюсь, что другом останешься и впредь. Но предупреждаю тоже чисто по-дружески — никогда не вздумай даже пробовать высадиться на моем острове, иначе, клянусь твоей головой, я пристрелю тебя при попытке вторгнуться в частные владения. И меня не осудит даже Господь Бог.
— Но, Корней… — не сдавался Грэм, но друг снова перебил его:
— И Президенту передай, что и его застрелю! Даже Папу Римского застрелю, если меня не оставят в покое!
— Корней! — снова крикнул Грэм, машинально опустив весло в воду и чуть не выронив его. — Тебя уже ни за что не оставят в покое. Ты это понимаешь?
— Чепуха! — орал Корней.
— Но ради Бога, объясни мне, ЧТО случилось?!
— Случилось? Да ничего не случилось, Фред! — Корней, казалось, одержим приступом какого-то буйного веселья. — Еще пока ничего не случилось! Понимаешь, Фред, мне это ни к чему. Я не хочу, чтобы на моем острове ЧТО-ТО случалось! Я всем доволен тут, дружище, у меня есть ВСЁ, и я просто не хочу, чтобы в один прекрасный день все закончилось. Я тоже не хочу быть разрезанным на кусочки, Фред! НА МЕЛКИЕ КУСОЧКИ!!!
Он вдруг вскинул ружье и разрядил его в чистое ясное небо. Сухие щелчки выстрелов походили на треск сучьев в жарком осеннем костре.
— А ты думай, Фред, думай! — продолжал орать Корней, пританцовывая на белом чистом песке под сенью величественных пальм. — Это же твоя работа, черт возьми! Ведь все настолько просто! ВЕСЬ МИР АХНЕТ!