Но сегодня ночь, прямо сейчас, после того, как я отправлю тебе это письмо, все изменится. Станет все совершенно по-другому. Я уверен, что подобных РАССАДНИКОВ ЗАРАЗЫ немало, но свое-то дело уж сделаю наверняка. Одно только обидно — моим писулькам никто не поверит. Высылаю тебе список всех жильцов, биографии которых сумел определить, а также сведения о тех, о ком узнать не успел. Хочешь — сам займись этим делом, а не хочешь — передай по инстанции. По крайней мере, я хоть буду уверен в том, что эти важные документы попадут через тебя в надежные руки.
Но спешу заканчивать. Зверски разболелась голова. Меня каждую минуту может ПРИХВАТИТЬ… и боюсь — уже насовсем. Слишком далеко зашла игра».
…Я читал это письмо, и от него явственно несло сумасшедшим домом. Я вдруг очень четко представил себе своего друга в тот момент, когда он, растрепанный, с горящими от сумасшедшего брожения глазами, чиркает эти полные трагического энтузиазма строки. И я испугался кошмарного видения настолько, что выронил письмо из задрожавших рук и бессильно опустился в кресло.
Я подумал о том, что Денис не выдержал коварных перегрузок жизни и сошел с дистанции ранее отмеренного ему срока. Никто не застрахован от подобного финала. К счастью, жена не заметила моего волнения, вызванного этим ужасным письмом, и для нее, как и для остальных, обстоятельства гибели Дениса так и остались тайной…
Проходили дни. Я понемногу успокаивался. Но все же были моменты, когда меня ни с того ни с сего начинали терзать жестокие сомнения. Я разворачивал злополучные списки, присланные Денисом… и дальше этого дело не шло. Мне до ужаса не хотелось заниматься расследованием, завещанным мне моим несчастным другом, передавать же их кому-либо я не решался. Однажды я все-таки набрался смелости и показал письмо хозяйке того дома, который спалил Денис.
— Батюшки-светы! — поразилась старушка, прочитав написанное. — Неужто он сам-то и сочинил этакое!
Мне ничего не оставалось сделать, как только развести руками.
— Он что же, совсем не походил на сумасшедшего в последние дни? допытывался я. — Хотя бы немного? Ну чуть-чуть?
— Нет. — без тени сомнения отвечала она. — Абсолютно был нормальным человеком. При мне не заговаривался, странного не допускал, водкой не упивался. Одно только в нем было непонятно. — уж сильно дотошно расспрашивал меня про всех этих моих постояльцев прежних. Словно была у него какая-то мания, что ли… никак не могла в толк взять, зачем это ему надо было… Только вот как это он успел так быстро разыскать их всех… покойников?
— Значит, тут все правда? — наседал я. — А может быть наврал он тут, в письме этом?
Женщина неуверенно пожала плечами.
— Да нет, — сказала она, снова заглядывая в письмо. — Скорее, все тут правда. Вот, про капитана — правда… и про слесаря… и про летчика. На виду у всех ведь те события-то были. Про аварии и в газетах писали, и в кино снимали. А про остальных я сейчас не скажу, потому что многих-то и сама уже не помню. Не знаю, что и думать, а все же нормальный он был, покойник наш. Совсем нормальный.
…Уехал я от нее в твердом и окончательном убеждении, что все было совершенно наоборот. Нормальный человек не оставляет после себя столько непонятного. В конце концов, твердил я себе, если бы его экстравагантная идея имела под собой хоть какие-то основания, то об этом ходили бы слухи, что ли… А кругом такое ледяное спокойствие, будто все в мире в совершенном порядке! Понимаете?
Чтобы не кидать незаслуженной тени на светлую память моего покойного друга, об этой истории я так никому и не рассказал и сжег предсмертное письмо Дениса вместе со злополучными списками. А так как жизнь не стоит на месте, то я продолжал свой путь дальше, старательно обходя всякие загадки.
Прошел год. На подходе была следующая весна. Я стал на двенадцать месяцев ближе к собственной пенсии, и пора было задуматься об устройстве на заслуженный отдых. Жена решила купить на берегу теплого моря приличную дачу, да такую, чтобы можно было жить в ней и зимой. Она отыскала такую дачу, и я поехал оценить ее выбор.
Место она и впрямь выбрала изумительное. А вот сам дом вдруг ни с того ни с сего поверг меня в ужас.
Я смотрел на деревянные стены этого дома и чувствовал, как мне становится нехорошо. Я мгновенно припомнил то строение, в котором когда-то обитал Денис, и в котором так нелепо окончил свой жизненный путь.
— Что с тобой? — Жена поглядела на меня с тревогой, предчувствуя недоброе. — Тебе не нравится дом?