Я тогда сильно простудился и безвылазно сидел дома. Вечером ко мне примчался взмыленный Коротышка Павлик и, брызгая слюной, что было для него, в общем-то нетипично, сообщил поразительную новость.
— Профиль возвратился! — вне себя от волнения выпалил он.
Я аж подскочил от такого известия.
— Да ну?! Ну и как?
— Плохо, — покачал головой Павлик. — Очень плохо.
И тут же добавил:
— Он свихнулся уже наверняка.
Я недоуменно молчал, и Коротышка стал рассказывать мне следующее. Утром Профиль как ни в чем не бывало заявился на завод, переоделся, словно приготовился к работе, и побеседовав немного с собравшимися на отвлеченные темы, вдруг принялся вести себя так, как не ведет себя ни один более или менее нормальный человек. Он ни с того ни с сего опрокинул стол, с диким хохотом укусил Деда Карло за нос, и если бы его вовремя не схватили, натворил бы еще кучу подобных глупостей. И снова, как и в прошлый раз, пришлось вызывать «скорую». Только теперь состояние Профиля ни у кого не вызывало никаких сомнений.
— Но перед этим он сообщил нам всем такое!..
— Какое? — с замиранием сердца спросил я, увидав, с каким суеверным страхом огляделся Павлик по углам.
Павлик облизнул пересохшие губы и сказал:
— Никто из нас не знает, что делать — верить этому или не верить… Но если это на самом деле так, то что с нами всеми тогда будет?!
— Короче! — оборвал я его. — Что он там сказал?
Павлик ничуть не обиделся на грубость моего тона, потому что был целиком поглощен предстоящим сообщением.
— Он сказал, что на днях научился принимать сигналы совершенно иного качества, и совершенно из иного места…
— Из какого места? — поторопил я его. — Неужели из Бермудского Треугольника?
Павлик выдержал многозначительную паузу, и, то ли для пущего эффекта, то ли от настоящего волнения выпучив глаза, вдруг ни с того ни с сего перекрестился.
— ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА! — выпалил он.
…Я долго смеялся над этим заявлением, чем неописуемо сконфузил Павлика, и, насмеявшись вдосталь, посоветовал ему не принимать жизненную неудачу Профиля близко к сердцу, а также никогда не поддаваться всяким мистическим или околоокультным настроениям.
Время идет, а о Профиле в прессу не поступает почему-то вообще никаких сведений. Известно только (да и то из десятых или двадцатых рук), что его под строжайшим секретом, как «самое загадочное явление наших дней», отправили «на излечение» в столицу, в лучшие заведения для подобного рода клиентов.
На этом бы и конец, НО! Меня все чаще и чаще начинают одолевать сомнения. Особенно по ночам, когда в голову начинают приходить самые фантастические мысли. Я все больше и больше верю в то, что настоящее сумасшествие Профиля явилось вовсе не причиной, а именно следствием. Вы наверняка должны меня понять. Ну не потому ли он двинулся мозгами, что НА САМОМ ДЕЛЕ столкнулся с необъяснимым человеческой логикой миром?
Ответа на этот вопрос в открытом пространстве пока не существует. Ученые занимаются Профилем, но о результатах их работы ничего неизвестно. Какое открытие эти ученые готовят миру — об этом остается только гадать.
Вот почему я и слушаю теперь разные новости со страхом, подавить который уже не в состоянии. Ведь если хотя бы на одну маленькую секунду допустить, что последнее заявление Профиля о потустороннем мире — не бед его помутившегося рассудка, то возникает вполне справедливый вопрос:
А НЕ СВИХНЕТСЯ ЛИ ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ПОСЛЕ ОТКРЫТИЯ ЭТОГО МИРА?
Цепочка
Наброски к криминальному роману
1
Начальник управления полиции как всегда прибыл к самому концу осмотра. Трупы, вернее то, что осталось от трех здоровенных мужиков, уже отправили на экспертизу. Комната, где все это произошло, была тщательно обследована добрым десятком специалистов, прислуга допрошена, и дом сверху донизу был наполнен ошеломленными полицейскими. Григорян угрюмо разглядывал носки своих ботинок, когда Бигало подошел к нему и осторожно заглянул в комнату.
Он долго смотрел, как двое типов из судмедэкспертизы возятся среди луж крови над единственным трупом, оставшимся целым и невредимым после этой резни.
— Чего нового? — наконец осведомился он, когда тело погрузили на носилки и увезли прочь.
— Ничего, — буркнул Григорян и полез в карман за сигаретами. — Ничего нового. Абсолютно.
Начальник управления недоверчиво посмотрел на инспектора.