— Ой Леша, о покойниках либо хорошо, либо никак…
До обеда Ника работала. Почти не дышала, ни на кого не смотрела, и работала, стиснув зубы так, что лицо превратилось в каменную маску.
— Вера, ты разве уходишь?
— Ага, — беззаботно сказала Ника, — ее ведь хоронить будут, а у меня черного костюма нет. Прикроете, если опоздаю, а, девочки?
— Бери брючный, так практичнее…
Ника медленно вышла из здания, свернула за угол, в первом попавшемся банкомате сняла наличные, в первом попавшемся бутике переоделась во все новое, включая нижнее белье, шагнула за дверь магазина с пакетом старой одежды в руке и побежала.
— Вряд ли ты поймешь меня.
Я стаскиваю струящийся шифон защиты, некоторое время любуюсь результатами своей работы и оборачиваюсь. Тимур стоит за спиной и вглядывается в геометрическое совершенство моих построений. Идеально симметричная конструкция, в которой нет ни одной лишней линии, ни одной незавершенной черточки, трижды просчитана толщина каждого штриха и полукружья… Взгляд не отвести. Для человеческой психики это не так уж безопасно, но за Тимура я почти спокоен. Наверное, для него это похоже на 3D модель, заполненную упругими золотыми нитями.
— На чертеж смахивает… — говорит Тимур и вдруг замолкает, открыв для себя объем и цвет. Он вспомнил, что он маг. Пылающая конструкция повисает перед ним в пустоте. Он ощущает ее вибрацию, слышит ее музыку, видит светящееся облако ее ауры и, судя по выражению лица, начинает догадываться об истинных размерах моего творения.
— Что это… Что это такое?!
Достаточно. Я набрасываю невидимое покрывало.
— Скажем… индикатор мироздания, его слепок. Я не творец. Если конструкции чего-то не хватает, я в силах ее достроить, если отдельные элементы разрушаются, я их восстанавливаю. Никто не может сотворить мир. Его можно только гармонизировать, или полностью перестроить. Это тоже работа с чистой энергией, но мне больше нравится мое направление.
— Ты здесь не один, — Тимур мечется по кухне. В его памяти мучительно всплывают обрывки предыдущего разговора. — Есть антигерой, который расшатывает основы!
— Ты мыслишь категориями войны. Вся человеческая философия здесь умещается в одном штрихе. Это не значимо…
— Но мир по-прежнему не гармоничен! — кричит Тимур. — Посмотри вокруг!
— Мне незачем смотреть вокруг. На самом деле конструкция четырехмерна. По ней можно прокатиться в прошлое и будущее. Ваши колебания рождаемости, войны и эпидемии не угрожают общей гармонии, потому что они цикличны и…
Кажется, я увлекся. Или выпил лишнего. Это тело перестраивает меня, я начинаю по-настоящему пьянеть. Я начинаю испытывать потребность в общении и всерьез спорить с тем, кто не достоин даже тонкого штриха. Кто рвал бы соплеменников в кровавые ошметки и жрал их, пока не нарвался бы на серебряную пулю от бывших друзей. В день, когда мы встретились, ему оставалось до первого полнолуния не больше недели.
— Я же знаю, что ты не поймешь, — устало говорю я.
— Где уж нам убогим, — усмехается Тимур. Он надолго умолкает, и я ощущаю легкое покалывание его пристального взгляда.
— Вот что я тебе скажу, — задумчиво говорит Тимур, — как волшебник волшебнику. Нельзя изменить мир, к которому не принадлежишь, — он грустно улыбается, — ты уж прости мне человеческую точку зрения, но ты строишь иллюзию. Сколько времени ты здесь? Я имею в виду на этой планете. Сколько лет твоему телу?
Я молчу.
— Вот видишь… Ты увяз в вечном настоящем. Обрати внимание, ты всегда говоришь в настоящем времени. Я все думал: почему? Прошлое и будущее для тебя заключено в спиралях твоей вечно недостроенной конструкции. Но стоит кому-либо равному тебе прийти сюда и взяться за дело, не испугавшись ручки испачкать, вся твоя геометрия рухнет, как карточный домик. Представь, что сюда заявился парень из «дестроеров», о которых ты обмолвился. Что ты сможешь противопоставить ему? Он-то будет разрушать не изображение действительности, а саму действительность! Он развалит твой мир и использует его как строительный материал, а ты так и будешь сидеть у кульмана и недоумевать, почему на чертеже исчезает один уровень за другим.
— Во Вселенной нет такого понятия — «мой мир».
— И такого понятия как одиночество, — жестко говорит Тимур. — Тогда почему ты приходишь?
Я хочу напомнить, что это он ко мне пришел. Подошел на улице и начал настойчиво знакомиться, разглядев необычную ауру. Тем самым избежал участи превратится в зверя… Но почему-то я молчу.
Тимур встает и идет к двери. Водка кончилась. Полная луна. Закономерность.