Склоны сопки тоже покрыты упавшим листом и можно, разбежавшись, прыгнуть со склона вниз и скатиться, собирая под собой эту безбрежную красно-жёлтую шуршащую реку до самого подножия сопки. Наш маленький вес позволяет удержаться на вершине этой листовой лавины и ни разу не удариться о корни деревьев или торчащие камни.
Несколько пригоршней кедровых орехов, несколько манчжурских, пара-другая тычинок камышовой кашки да немного ягод лимонника позволяют провести целый день в лесу без пищи и не чувствовать особого голода.
Зима.
Холода наступают медленно и основательно. Также основательно земля покрывается толстым пушистым белым одеялом. Старики говорят, что снег, упавший на сухую землю, долго не лежит. Наверное, это правда. В зимнем лесу ничего интересного нет, если только не уметь «читать» звериные следы. Вот – пробежал заяц. Тут его что-то напугало и расстояние между следами увеличивается и скоро он сделает соскок и продолжит бег под углом к предъидущему направлению, но уже за кустом, через который он перепрыгнул. Вот – белка перебежала между деревьями. Может быть, ходила к своему складу, где припасла грибов и орехов. Козы быстро пересекли реку по льду, оставив не только глубокие лунки возле берегов, но и чёткие отпечатки на тонком снегу посреди реки.
Мы идём играть в хоккей на протоку. С собой несём шайбу, заменяя её зачастую обычной консервной банкой, и топоры. Все клюшки будут выстроганы прямо на берегах той протоки, где мы расчистим снег, сметём его остатки с площадки, поставим ворота и будем играть самозабвенно с фантастическим счётом 17:21 до тех пор, пока не проголодаемся и не разожжём костёр на берегу и не поедим захваченного с собой хлеба и сала, поджаренного в пламени костра.
Уходя, мы прорубаем в верхних углах площадки небольшие проруби и к следующему разу наша хоккейная коробочка будет заполнена ровнейшим новым льдом. Если уровень воды подо льдом упал, мы просто ещё раз подметаем площадку вениками, сделанными из сухой травы, что торчит из снега по берегам.
Чтобы покататься на лыжах с горы, надо пойти в другую сторону, к сопкам. Нередко мы ищем и проделываем новые горки, спускаясь по девственному снегу между деревьями. Но чаще мы катаемся по заброшенным волокам, крутизна и высота которых такая, что не многим из нас удаётся доехать до низа без того, чтобы не шлёпнуться хотя бы один раз. Пять подъёмов на гору, пять спусков и день закончился. С негнущимися замёрзшими рукавицами и застывшими руками в них, с коркой снега на наших пальто и штанах, застывшие так, что потом будет ломить пальцы на руках и ногах, когда они будут «отходить» возле печи, мы бредём домой, прижимая к себе лыжи и палки охапкой. Посёлок встречает нас стройной колонной дымов, которые совершенно неподвижно замерли над каждой крышей в морозном воздухе.
Примечание: волоком (ударение на первый слог) называется таёжная дорога, используемая трелёвочным трактором для транспортировки цельных стволов деревьев, которые он тащит за собой по земле.
...
10 Когда уходит детство.
Никогда я не ходил на вечеринки моих одноклассников. Достаточно было того, что уже десяток лет я каждые полдня видел их всех вблизи. Но чёрт меня дёрнул согласиться на тот раз. У одной из девочек родители куда-то уехали и квартира оказалась свободна для мероприятия. Деньги собраны и... я с трудом воспринимал действительность: столы были уставлены не только явствами, но и бутылками, среди которых не было ни одной бутылки с лимонадом.
Посадочные места соответсовали количеству участвующих и кроме вилок и ложек напротив каждого стула на столе гордо возвышался двухсотграмовый стакан. Нигде и не пахло ни тортиком, ни чаем. Я всё ещё воспринимал эту декорацию, как шутку, даже после того, как стаканы были налиты до ободка бесцветной жидкостью, запах которой давал мне ясно понять. что это не камуфляж.
По какому-то поводу после какого-то короткого слова одного из присутствующих стаканы преодолели земное тяготение, но не преодолев взаимное притяжение, встретились посреди стола с зловещим лязгом, непохожим на хрустальный звон. После этого посуда была донесена обратно и осушена в жаждущие рты.
В лёгком трансе я глядел, как наши девочки, целомудренные и патриотичные, комсомолки и спортсменки, симпатичные девочки, на которых и посмотреть плотоядно было нельзя по причине их непорочности, привычно опрокинув в себя зелье, почти не морщась, не менее привычно потянулись вилками к закускам и не моргнув глазом проследили за тем, чтобы стаканы наполнились ещё раз и до той же самой отметки. После этого, как по мановению волшебной палочки, опустошённая поллитровая стеклянная тара на столе была заменена точно такой же, но полной.
Только тут я с ужасом вспомнил, что фамилии некоторых посетителей вытрезвителя, которые вывешивались в "Окне сатиры", буквально воспроизводят фамилии моих одноклассников. Усевшись от этого бедлама подальше, я наблюдал, как сплочённый застольный коллектив постепенно распался на отдельные группы. Кто-то терзал радиолу, пытаясь заставить пластинку крутиться с нужной скоростью, кто-то под это пытался танцевать, кто-то продолжал поиски чего-то в забытых салатах, кто-то вёл разговоры о вечном и прекрасном, не выпуская стакана из рук, в котором уже что-то краснело.
- Ой, как мне плохо, - мне в плечо ткнулся фэйсом один из моих корешей. Бедный Вася! Наверное, ему ещё не приходилось так проводить время с одноклассниками.
Я взял его за шиворот, и помахал пальцем у носа
- А нечего было так нажираться, Вася!
- Ха! Какие у тебя жесты! Как будто ты тоже принял, хотя я и видел, что ты отставил стакан, - передо мной стоял Вовка.
Я могу позволить корешу любой прикол в мой адрес. С любой степенью язвительности, но не сейчас и не по этому поводу. Поэтому, я только взглянул ему в глаза и ласково спросил, куда он шёл. Вован меня понял и свалил. Я поднял Васю за брючной ремень, позволил ему обхватить меня за плечи и потащил его прочь, не обращая внимания на его шестьдесят килограммов. Плеснув ему по дороге в вырубающуюся харю холодной воды, я уверенно довёл его до дома, мимо его соседки, которая работала завучем в школе и в тихом ужасе сидевшей с коллегами на скамейке у своего двора, засунул Васю в его родной двор на радость его собаке да и пошёл обратно, поглядеть на окончание праздника.
Окончание было скомкано, потому что соседи повысказывали своё неудовольствие шумом, который производила пьяная недоросль, пообещали девочке рассказать всё родителям, когда они приедут, Все были в меру способностей заняты эвакуацией поля битвы с зелёным змием и на все голоса костерили за глаза Васю, что именно он испортил им праздник. Меня, почему-то, не решились обвинять.
Оставшийся год в школе я провёл ухмыляясь, когда глядел на девочек, рассказывающих у доски о том, что жизнь даётся человеку один раз и её обязательно надо прожить. Я точно знал, что с этим детством мне надо будет расставаться как можно быстрее. Говорят, что после выпускного вечера, мои одноклассники провели два дня в беспробудном пьянстве, но об этом я могу сказать лишь с чужих слов, потому что меня на этот раз не приглашали.