- Валера! Прекрати! Никто тебя не собирается садить в тюрьму, - Егоров, говоря это, медленно разгребал руками кусты, разделяющие пространство между зданием и дорожкой.
- Полковник! Стой на месте! Всё равно тебе не удастся меня поймать. Да и возраст у тебя не тот для таких упражнений. Да, ты не мог бы пропросить, чтобы дверь не ломали, а то я с тобой побеседовать не успею...
Но в этот момент дверь затрещала и распахнулась, зазвенела по полу отломанная ручка, загремела отодвигаемая мебель. Якимов обернулся и, замахнувшись банкой капельницы на кого-то в палате, скомандовал.
- А ну, стоять! Бараны! Прёте, как на буфет! Никакой вежливости.
Но, видимо, ворвавшиеся не остановилиь, потому что Якимов швырнул банку, опёрся обеими руками о подоконник и рывком выбросился на улицу. Он упал на отмостки головой вниз. Тело несколько раз конвульсивно дёрнулось и замерло. Всё.
Я посмотрел на Егорова. Тот сидел на земле, опустив голову, держась рукой за левую сторону груди. Я выскочил в коридор.
- Лена! Валидол и нитроглицерин! Быстро!
Когда я прибежал, полковника уже подняли и посадили на скамейку.
- Все свободны! Ты что, Леонид Николаевич, разве так можно?
Егоров повернул голову.
- Илья! Что случилось с нами? Что случилось с нашей страной? Почему такие, как этот парень, так упорно не желают жить с нами? Может мы с тобой не похожи на нормальных людей?
- Да нет, Лёня, успокойся. Ты просто разволновался. Ну, закончил жизнь бандит...
- Сам ты бандит! И я с тобой тоже! У меня сыну скоро столько же стукнет, сколько и Якимову. И я с ним тоже не могу общий язык найти. Нет! С меня хватит! Выслуга есть. Сегодня же подам рапорт. Давно пора на пенсию. Буду с Натальей на дачу ездить. Ещё одного такого случая я не перенесу.
Мы молча проводили взглядом медбратьев с носилками, на которых лежало, накрытое простынёй, тело. Я похлопал ладонью по колену Леонида и ушёл к себе в кабинет.
Видеть никого не хотелось....
...
Начало.
Царь задумчиво потеребил жидкую бородку. Молча оглядел худую тщедушную фигуру, стоящую на коленях. Потом промолвил.
- Так вот ты какой. Смутьян. Я, было, думал, что ты телом хотя бы удался в отца. А у тебя ни тела ни ума. Хорошо, что я не видел тебя раньше. Тогда бы мне не хватило той решимости, которая появилась, из-за доносов на тебя.
Ирод почесал тело под рубашкой и повернулся на подушках на другой бок. Слуга перебежал на другую сторону и принялся махать веером из перьев, словно хотел, чтобы тело правителя взлетело в воздух. Ирод посмотрел на него и слуга послушно стал замедлять движения. Когда поток воздуха сравнялся с его желанием, Ирод опять обратил взгляд на наказуемого.
- Что молчишь то? Говорят, что ты мастер заговоров-разговоров. Скажи что-нибудь!
Стоящий на коленях поднял голову:
- Ч-что с-сказ-зать?
- Как твоё имя?
- И-исус.
- Очень хорошее имя. Так именно мы его и запишем, - произнеся это, царь посмотрел на сановника, который поспешно задвигал палочкой по свитку папируса.
- Значит ты не хочешь работать? Не хочешь помогать своему отцу? Так?
Не дождавшись ответа, Ирод наклонился вперёд и продолжил:
- Ты подговариваешь молодых, чтобы они тоже не работали? Просите еду у людей. Живёте хуже собак. Ваши матери все глаза выплакали. Отвечай!
Оглянулся на окно, из которого донёсся шум взлетевших голубей, напуганных его выкриком, Ирод продолжал уже спокойнее:
- Почему ты не хочешь работать? Все люди работают.
- Р-раб-ботать - это п-п-плохо.
- Это трудно, а не плохо. Зато не работать легко. Не так ли?
Исус кивнул не поднимая головы. Ирод откинулся назад, скосил глаза на павлиньи перья, выравнивая поток воздуха, и задумчиво пошевелил скрещёнными на животе пальцами. Лицо стало терять признаки живого и стало застывать в какой-то маске актёра. Даже веки уже двигались медленно, словно подчинённые не своему ритму, а посторонней злой воле. Приступ бешенства овладевал им.
Стражники побледнели от страха. Один из них нервно глянул на коленопреклонённого юношу и, поклав ладонь на рукоять клинка, широко открытыми глазами уставился на лицо господина. Судорожно сглатывая, он искал на неподвижной маске малейшее изменение, указывающее на то, что надо надо полоснуть лезвием по худой шее.
Упала палочка из рук сановника и Ирод вздрогнул. Нервная волна пробежала по лицу и оно стало вновь таким, каким было несколько мгновений назад. Все облегчённо выдохнули как можно незаметнее. И только опахало вздымалось и опускалось бесшумно, отмеряя ход времени.
- Почему ты не умер, когда был маленький? Почему именно я должен убить тебя? Потому что я твой господин? Почему именно я, а не твой отец? Не твой брат? Кто-нибудь другой? Весь мой народ должен работать. Вся моя власть прирастает работой людей. Если люди не будут работать, я не смогу их защитить.
Ирод опять откинулся назад на подушку и потянулся всем телом.
- Ты хочешь умереть?
Исус неопределённо пожал плечами. На его истощённом лице не шевельнулась ни одна часть. Напрасно дожидался царь хоть малейшего изменения в безразличной гримасе, скосившегося набок лица.
- Тебе прийдётся умереть. Но совсем не так, как ты ожидаешь. Я не могу тебе позволить оставить после себя историю о том, как ты победил царя. Ты его и вправду победишь, но эта победа сделает мой народ дружнее, работящее, послушнее. А ты будешь выше царя. Ты будешь выше солнца. Встань и иди за мной!
Когда вышли наружу, Ирод показал рукой вниз. Там в маленьком дворике два стражника хлестали плетьми группу лежащих на земле людей.
- Узнаёшь своих друзей? Нет, их не убивают. Их учат. Точнее, им помогают выучить историю твоей жизни, которую они будут должны рассказывать на протяжении всех лет, что им осталось видеть солнце. И, если они плохо запоминают, их начинают учить плёткой.
Ирод сделал знак рукой. Стражники, повинуясь приказанию старшего, подхватили под руки одного из лежащих и потащили к выходу. Через некоторое время в дверях показался молодой мужчина. С протяжным и продолжительным всхлипом он бросился на колени, дополз до ног правителя и покрыл их поцелуями.
К своему ужасу Исус узнал в распростёртом теле своего друга.
- Ну, узнал? Нравится мне этот Иудушка. Он, пожалуй, будет единственный, кого не выгонят из города. И ему не надо будет учить наизусть историю. Здесь она никого не интересует. Ведь именно благодаря ему ты оказался здесь. Хватит! - Ирод выдернул ногу и толкнул ею голову Иуды, - Пошёл вон!
Когда Иуда скрылся, Ирод продолжил:
- Весь народ моей страны я назову иудеями. Нравится тебе это название? Можешь не отвечать. Мне это не интересно. Я так решил. Не называть же всех иродеями. А ведь я тоже хочу остаться в истории. Твоей истории. Истории твоей замечательной жизни. Но там нет места другому такому хорошему как ты.
В этот момент Исус с надеждой взглянул в лицо царю, но тот, не обращая внимания ни на кого, продолжал, как бы говоря самому себе.
- Там нужен злодей. Я буду царь-злодей. Идём, я покажу тебе, где ты умрёшь, но сначала, место, где ты воскреснешь.
Спустились вниз. За закрытой дверью послышался громкий смех. Воин толкнул дверь и смех затих. Все люди склонились в поклоне.