— Сколько между схватками?
— Что?
— Времени сколько между схватками проходит?
Он смотрит на жену.
— Не знаю, часов нет.
Понятно, думаю. И начинаю что-то делать.
— Татьяна Евгеньевна! — кричу в процедурку, — Берите ее на клизму и помойте. Пока схваток нету.
Директор фабрики начинает суетиться, приходится его успокоить.
— В общем так, Магомед, ты не переживай, я сильно смотреть не буду, — говорю. — Я отворачиваться буду. Все нормально.
Все нормально. А сам думаю, как нормально? Поворот на ножку, на ножки, поворот на ягодицы или поворот на головку? Каре, доктор Мезенцев. А из инструментария — только голова. А в голове пока только идеи и ни одной мысли. И я начинаю считать.
Пятнадцать минут между схватками. Тань Евгеньевна успокаивает роженицу.
— Вы дышите, дышите.
Той не впервой, и она старательно пыхтит. Слышно, как за стенкой из брезента мечется директор фабрики кухни. Я прислушиваюсь, город молчит. Ни звука. Местная стонет. Анастезию позже дам. Кладу руку ей на живот, чувствую толчки. Вот так, Мезенцев, такие тебе пряники. Неделю людей шил и резал, теперь жизнь ждешь. Ну как ждешь — думаешь, что дальше будет.
За тонкой брезентовой перегородкой шум. Левдик интересуется не нужна ли помощь. Не, Жень, не нужна. Слышу, как Соломатин, что-то спрашивает у мужа. Звякает посуда. Потом понимаю, что они там пьют водку. И закусывают.
— Больно!
Дыши, милая. Лампы мигают от перепада напряжения.
— Соломатин, сука! — ору, — не дай бог все помидоры съешь.
Тот ржет, но я-то понимаю зачем он пришел и Левдика подбил. Не любит он местных. Смотрим мы друг на друга через забрало. Кто больше кого не любит. Боится, как бы чего не вышло. Но водку пьет. И по плечу хлопает.
Десять минут между схватками.
Романова видит, что я на нее смотрю. Маска вздрагивает, я думаю, она под ней улыбается. А я улыбаюсь ей. Еще, очень хочется курить. Но я терплю.
Пять минут между схватками.
Я мастерю из шприца и капельницы аспиратор. Отходят воды.
Началось.
Время щелкает минуты, как старуха семечки, сплевывая шелуху секунд.
В сортировке картина маслом: а город пил коктейли пряные и ждал новостей. Соломатин, Левдик и Сеня — Марсианин. Левдик притащил обязательную аскорбинку из спонсорских запасов, Соломатин банку консервов, а Сеня детскую книжку. Соломатин с Левдиком пьяны в дрезину.
— Вы чего тут? — спрашиваю. А сам не Сенину книжку кошу. Во-первых, книжка, во- вторых детская. Откуда? Откуда, блядь? «Как какают единороги», подарок из другого измерения. Женька пьяно лыбится.
— Подарки малому, — поясняет Соломатин.
— Ему до ваших подарков еще год. — усмехаюсь я и выхожу на воздух, подышать. Под навесом сидит на корточках счастливый отец, увидев меня — вскакивает
.-Сын у тебя, Магомед.
— Сын? — он протягивает мне упаковку. На белом фоне черные буквы — «Мальборо». Целлофан надорван, одной пачки не хватает. Я вынимаю следующую, распаковываю и с наслаждением затягиваюсь сигаретой.
— Извини, доктор, нет больше ничего. Я завтра привезу, — говорит он и, помолчав, продолжает. — Две дочки, а сейчас сын. Иса назову.
Иса Магомедович. Одна минута первого ночи седьмого января. Над городом медленно плывет осветительная ракета, отсвечивая пыльным хвостом.
Как я люблю Елену Корикову (2020)
Все персонажи и события вымышлены. Совпадения случайны. Трюки выполняются профессионалами. ПОЖАЛУЙСТА! НЕ ПОВТОРЯЙТЕ ЭТО ДОМА!
— Меня зовут Ирина Михайловна, и я — лесбиянка, чтобы не было вопросов. Понятно?
Вопросов у меня не было и мне все было понятно. Что первое, что второе вообще не имеет смысла. Какая разница, как тебя зовут, если ты прелая бабища под сто килограммов и тебя боится вся смена?
— Здесь будет твое рабочее место, Алик. Можешь начинать ознакамливаться.
Ознакамливаться! Мое рабочее место. Впрочем, теперь уже бывшее, потому что я сделал массу вещей за эти месяцы. Вымыл километры пола, вырвался из душного звенящего ада кухни и полюбил Елену Корикову. Еще я вынес пакет со специями номер четыре. Их добавляют в котлеты. Те, в которых сто процентов говядины. Просто разорвал пленку и вынул пакет. И хотя я боялся потерять работу, все прошло на удивление легко. Работа осталась при мне. Та работа, на которой замечательный коллектив и где у меня слепящие перспективы. И ведь я когда-нибудь стану старшим смены. Просто возьму и стану, так же легко как взял этот пакет со специями.
Даром, что Ирина Михайловна неделю подозрительно меня оглядывала. Каждый раз, когда я приходил на работу. Но я ей улыбался. У меня приятная улыбка и свежее дыхание. А мама сказала, что это любовь. Ведь она понятия не имеет о лесбиянках и прелых бабищах под сто килограммов. И много курит у себя в комнате. Курит выворачивающий душу «Донской табак». И еще она не знает, что я люблю Елену Корикову. Каждым атомом своего тела. Каждым. Эта любовь — наш большой с Леной секрет.