До сего момента странник не задумывался, что представляет собой сердце Тьмы, откуда оно взялось и какова его природа - был лишь туманный образ цели где-то вдалеке. Фантазия рисовала Тагору нечто чуждое и нетленное: древний артефакт, какой-нибудь чёрный кристалл, может, и вовсе сгусток нематериальной силы. Но раз Падшие постарались накрыть своё главное сокровище Пологом Безвременья - значит, оно было смертным, подверженным старению. Это лишь придало рыцарю уверенности - сделав последний шаг, он преодолел слабое сопротивление мутноватой плёнки...
И замер, поражённый.
Внутри Купола пол был не зеркальный, а каменный - зеркала Паутины просто "съели" бы со временем магические символы, протянувшиеся трем кольцами по окружности пузыря. Здесь чувствовалась та же умелая рука, что и при входе в Цитадель, и на площади Салана. Да, те же круги, что окружали гомункула, и символы похожие - только там они были направлены наружу, на защиту от внешней угрозы; здесь же буквы шли хвостиками внутрь, образуя клетку.
А в её центре, поджав под себя босые ноги и обхватив руками голые плечи, сидела девушка - худая, одетая в серые лохмотья, бывшие когда-то сарафаном. Её бледная кожа давно не знала солнечного света, тёмные волосы длинными спутанными космами падали на лицо. Хрупкая фигурка была неподвижна и казалась неживой; но под пологом Безвременья всё было таким, даже воздух словно омертвел, потеряв вкус и запах. Ватную тишину нарушало только глухое, неохотное биение сердца рыцаря.
Тагор стоял у края своего долгого пути, пытаясь понять - и поверить. Он был готов к хитроумным обманам, к бесконечно правдоподобным иллюзиям, на которые Тьма большая мастерица. Но в средоточии магии, в пуповине силовых потоков, не было места лжи и притворству. И даже если бы у Поземского остались сомнения, их развеяли стальные кандалы, которыми девушка была прикована к полу. Они, да ещё руническая клетка, ставили всё на свои места.
- Что же ты медлишь, воин? Вот оно, сердце Тьмы, которое ты так долго искал.
Странник вздрогнул при звуках знакомого голоса. Он не заметил, откуда появился старик - секунду назад его не было, и вот уже стоит у дальней границы купола. Это был нищий предсказатель из Салана... Но не совсем тот же. Исчезли язвы, синяки, грязь, рваные тряпки вместо одежды. Благообразный старец с белоснежной бородой, одетый в ниспадающий бело-серый халат, смотрел на Тагора мудрыми, печальными глазами.
- Кто ты? - Едва слышно прошептал рыцарь.
- Кто знает? - Пожал плечами незнакомец. - Может, я великий маг, странствующий по миру вне материальных преград. Может, дух Паутины, о котором так много рассказывают люди. А может быть, я всего лишь твоя совесть, обретшая тело и голос в этом странном месте. Важно ведь совсем другое.
Девушка наконец шевельнулась и медленно подняла голову. Тагора до глубины души поразила её красота: осунувшееся, чумазое, это лицо всё равно оставалось изящным, почти совершенным - но именно "почти", потому что подлинный идеал нельзя любить. На прекрасном лике скульптуры бледным штрихом выделялись тонкие губы, россыпью углей горели веснушки, а над всем этим царствовали глаза цвета тёмной меди. В них светилось понимание - и надежда.
- Я знаю, кто вы. - Пленница говорила тихо и хрипло, кажется, она сама уже успела забыть, как звучит её голос. - Я ждала. Магия плохо помогает видеть будущее, а Повелители очень сильны, но я знала - однажды кто-то придёт, чтобы... убить меня.
- Ты - десятая. - Проговорил рыцарь. - Ты для них... - он замолк, не находя нужных слов.
- Я и весь этот зал - то, что даёт им силы. Я отмечена Паутиной, но ни одна стихия не близка мне. Я не могу даже выплёскивать силу Нитей в чистом виде, как вы. Зато могу накапливать её - и дарить другим. Поэтому мне сохранили жизнь, когда... всё случилось.
Зеркальные стены зала - Тагор мог видеть их, потому что изнутри стенки Полога были прозрачны - подёрнулись рябью, и из хаоса возникли картины. Скиталец увидел просторную высокую комнату-колодец, озаряемую мутным заоблачным светом через стеклянный потолок, и сразу понял - в этом зале проходили магические Конгрессы, когда Ледяная Цитадель ещё была Академией. Десятки людей стояли тут и там, на линиях и узлах обширного рисунка, покрывающего весь пол. А в центре, внутри сияющей пентаграммы, застыли девять фигур - Гарниш и Биорк, Элрика и Твейн, все Падшие, ещё не ставшие Падшими. Великий эксперимент, сути которого Тагор даже не пытался понять - его скудных познаний в магическом искусстве на это бы точно не хватило.