— Виконт и леди Франческа — вас приглашают в большую гостиную, — женщина посторонилась, пропуская чинно идущих детей.
Ρасправив спины и горделиво подняв головы, близнецы проследовали мимо Адель. Они прекрасно знали, как надлежит себя вести в присутствии родителей и, что куда важнее, Томаса. Отец с матерью могли и простить шебутных отпрысков ради праздника, но старый камердинер графа и наставник детей по верховой езде такого ни за что не спускал, а Джеймсу не улыбалась рождественская порка на конюшне.
Юной леди Кавендиш позволялось чуть больше, чем виконту, к тому же девочку почти никогда не наказывали и всячески баловали, но разве могла она бросить брата?..
Когда хочется как можно скорее приступить к распаковке многочисленных подарков, дорога из спален в большую гостиную становится просто бесконечной.
В отличие от детской комнаты, в гулких, темных и пустынных коридорах Райли было откровенно холодно и промозгло. Больше половины помещений пустовали все время, ведь гостей в замке не видели уже многие годы.
Большая гостиная располагалась на первом этаже. Спустившись по мраморной лестнице, укрытой светло-серой ковровой дорожкой с неброскими узорами по краям, близнецы подошли к огромным дверям, у которых их уже ждал лакей. Слуга распахнул тяжелые створки, и в глаза детям ударил теплый свет.
В центре комнаты стояла высокая елка. На ее ветвях, в крохотных стеклянных шарах, ярко горели артефактные светочи. В отличие от обычных восковых свечей, они были совершенно безопасны, хотя и стоили недешево. Но граф Эдуард Годвин Сеймурский, владелец и основатель Общества артефакторов, мог позволить себе и это, и практически что угодно.
На пушистых ветвях рождественского дерева висели засахаренные орехи, конфеты в шуршащих фантиках, разноцветные игрушки — куклы, лошадки, солдатики, блестящая мишура… Фрэнни зачаровано ахнула и замерла на пороге.
Джеймс оказался куда менее впечатлительным — он тут же углядел большую коробку, лежащую под елкой. Наверняка то была железная дорога. С заводными паровозами. Но сначала…
— Ох, как же вы сильно выросли!
Питер Кавендиш, младший брат отца, приветствовал племянников, выйдя из-за елки. В синей форме конно-гвардейского королевского полка он казался легендарным воином, сошедшим с картинки. Статный, хорошо сложенный, с загорелым лицом, крепкими руками, обаятельной улыбкой и неизменно хорошим настроением. Как шептались служанки, он был дамским любимцем, что бы это ни значило. Как совершенно точно знали племянники — он являлся самым замечательным дядей на свете.
Близнецы не знали о его приезде— родители ещё загодя расстроили детей, сообщив, что любимый родственник на сей раз, скорее всего, останется встречать Рождество в своем полку. Но, похоже, его все-таки отпустили. Сюрприз удался на славу!
— Дядя Питер! — радостно взвизгнула Фрэнни, и забыв о степенности, припустила к гостю, опередив растерявшегося брата.
Легко подхватив девочку на руки, Питер Кавендиш подбросил ее несколько раз высоко-высоко. Вот уж кому были полностью безразличны неодобрительные взгляды Томаса. Никто не смел мешать королевскому гвардейцу баловать своих племянников.
— Дядя Питер! — от спокойствия Джеймса тоже ничего не осталось — пока младший брат графа гостил в замке, Томас оставался не у дел. Ему и пальцем запрещалось трогать виконта за любые проступки.
Зайцем скача вокруг дяди, мальчишка тоже требовал, чтобы его подбросили вверх. Поставив Фрэнни на пол, Питер Кавендиш выполнил чаяния племянника. Детский смех звенел на всю гостиную. Поспешно обняв родителей, близнецы схватили дядю за руки и потащили его к елке вместе разворачивать подарки.
— О-о-о! — разочарованно простонал Джеймс, обнаружив на заветной огромной коробке бумажку с именем Франчески.
Под елкой не было других больших подарков и это значило, что мечта не сбудется. Без особого энтузиазма виконт наугад взял длинный увесистый сверток со своим именем. Распечатал его и…
— Шпага? — выдохнул он, достав из красной бумаги клинок в строгих черных ножнах.
— Пора тебе становиться мужчиной, — дядя Питер взъерошил черные волосы племянника. — Завтра приступим к тренировкам. А потом меня сменит Томас. Он отличный учитель.
Хмуро посмотрев в сторону слуги, Джеймс не выказал радости от такой перспективы. Любимый дядя нравился ему куда больше, чем суровый и порой даже жестокий камердинер отца.
— А мне тоже подарят шпагу? — робея, спросила Фрэнни, бросив взгляд на оставшиеся коробки.
— Милая, ты же девочка, — пожурила ее мама. — Леди не носят шпаги.