С трудом, но поняла её Алязьме. Подбирала слова медленно, тоже надеялась, что поймёт её девушка:
- Меня Алязьме зовут, а вот он — мой сын Шойлок, это он тебя нашёл и привёз. Живём мы на севере большой страны, оленей пасём, сын -охотится. Холодно у нас, всегда холодно. Лето короткое. Ой, она же босая, неси скорей Шойлок тёплые сапожки, да и накидку прихвати.
Шойлок принёс расшитые бисером унты и куртку тёплую, помог одеть.
Алязьме продолжала:
- Принеси сын молоко, в банке у печки стоит. Нимку я подоила, у печки не остыло, тёплое должно быть.
Шойлок налил в кружку молока, улыбаясь подал Ольсии. Девушка осторожно взяла кружку и сделала первый глоток. Молоко оказалось жирным и густым, пить его трудно, однако выпила с удовольствием.
- Вкусно? - спросила Алязьме.
- Вкусно, - как эхо повторила Ольсия. Ей стало тепло и хорошо. Ничего она не знала, что это за большая страна, север, но люди, что сидели напротив, ей нравились. Так сидели они несколько минут, улыбались друг другу, а подобрать слова пока не могли.
Неожиданно девушка запела, тихо, но страстно. Страсть была в словах, которые сначала показались людям из чума отдалённо знакомыми, а потом становились понятными. На уровне души лились слова древней баллады. Говорилось в ней о том, что наступила тьма по всей Земле, старый мир рушился. Земля под ногами проваливалась, глубокие трещины располосовали Лик Матери Земли. Много людей погибло. Чтобы сохранить род человеческий, оставшиеся в живых уходили через трещины внутрь Земли. Другой стала жизнь людей. Обновлённый мир другим стал, не было в нём места злу, но царила там Любовь, потому что выжить они могли только признавая в каждом брата и держась друг за друга.
Ольсия затихла и посмотрела на Шойлока и его мать, поняли ли они о чём она пела? Поняли! По глазам видно поняли, тронула их эта песнь. Первой нарушила молчание Алязьме:
- Значит правду говорил мой дед, что существует легенда о людях, живущих внутри Земли. Видно там твоя Каспея находится. Вот как вернуть тебя домой я не знаю.
- Как вы здесь живёте? - неожиданно спросила Ольсия — с вами ли Радость?
Мать с сыном переглянулись, может не поняли они, о какой радости говорит девушка?
- Трудно живём. Муж у меня был, в тундре пропал. Тогда легче было. А сейчас совсем плохо, сын вот охотник, один всё делает — я старая, плохая помощница. Город, где много людей живёт далеко от нас, там говорят легче прожить. Да трудно всё бросить, привыкли..,а ты про радость говоришь.
Ольсия посмотрела на них, как на детей малых, неужели и вправду не ведают?
- Про другую Радость говорю, Любовь Бога, что всех объединяет, каждый в другом брата видит и потому зла никто друг другу не делает.
- Ой нет такого у нас! Тяжело люди живут, друг на друга злятся. Завидуют у кого оленей больше, кто в охоте удачливый. Шойлок вон мало говорит, не любят его за это.
- Предки нам передали, что и у них зависть и зло были. Потом, как ушли другими стали и нам завещали чтобы в Радости жили, друг друга не обижали. Мы их заветы исполняем.
Опять замолчали. Ольсия думала о чём-то своём, потом как будто мысль какая её подбросила, спросила осторожно:
- Хотите со мной уйти, в наш Мир? Посмотреть? Пожить? Если не пожелаете остаться — удерживать не будут. Рассказывать только не нужно, тайный наш мир — Каспея. Не всякий по нашим законам жить сможет.
Опять посмотрели друг на друга мать и сын, не зная что сказать. Тяжело им в тундре, но привыкли, опять же Алязьме — старая, Шойлок — с соседями не ладит. Правильные слова незнакомка говорит про мир свой, про отношения между людьми. Хотелось бы им посмотреть, но страшно.
Да и как попасть им туда, если сама Ольсия не знает как вернуться. «Знаешь ли как домой вернуться?» - спросила Алязьме. «Надумаю, если решитесь. Если не захотите, сама уйду, только помогите туда добраться, где меня нашли, потому что, где ВЫХОД, там и ВХОД».
Шойлок, до этого молчавший, начал говорить смело и решительно: «Не знаю мать какое ты решение примешь, а только я с ней пойду, - показал он на Ольсию — не нахожу я здесь места для себя. Вроде и тундра большая, а плохо мне здесь. Нет у нас Радости, да и не будет. Решай за себя, а я уже решил - с ней пойду».
Засмеялась Алязьме: «Оленей, собак куда денем, с собой же не потащим?»
- В соседнее стойбище отдадим, скажем в город уезжаем, тебя лечить.
- Всех отдадим, только одна с нами увяжется — Джуня, преданная она, сам знаешь!
- Да это так, она и на волка за нас пойдёт.
Опять на Ольсию посмотрели, что мол эта девушка скажет.
Ольсия улыбнулась, сказала:
- Если надо Это Духу и Богу, то и Джуня с вами пройдёт. Если нет — побегает и к людям вернётся.
Три дня готовились. Шойлок отводил по соседним стойбищам оленей, а собак, чтобы не сбежали, решили отдать в самый последний момент. Соседи, не ожидавшие такого подарка, становились тихими и много не расспрашивали. Жалели, что Алязьме приходится всё бросать и ехать в далёкий чужой город.
Наконец-то все дела сделаны. Двух оленей запрягли, Ольсию шкурами укрыли, чтобы лишних расспросов не было. Никаких вещей брать не стали — вряд ли они им пригодятся. Попрощалась Алязьме со своим чумом, пожелала, чтобы тепло и сытно было жить тем, кто в нём поселится. Села на край нарт, подбежала Джуня, полизала руки — ничего, мол хозяйка не бойся, всё хорошо у нас будет.
Быстро доехали они до того места, где Шойлок Ольсию нашёл. Распряг оленей — сами вернутся к стойбищу, там люди их найдут. Присели сын с матерью на нарты, Ольсия же стала ходить по кругу в том месте, на которое указал Шойлок. Ходила, ходила и что-то думала — не мешали ей, даже Джуня присела и на девушку смотрела. Видимо что-то надумав, подошла к ним и сказала:
- Я молитву творить буду, как тогда в храме, вы рядом встаньте и Джуню держите. Как появится столб огня, шагайте в него смело — холодный он, не обожжётесь. Так мы уйдём в Каспею.
Девушка начала молиться громко, называла имена богов старых, а чаще всего обращалась к Единому. Слова молитвы — напевные, текучие. Шойлок увидел, что языки пламени сквозь землю прорываются, затем большой огненный столб образовался. Оробели они сначала, затем шагнули все трое, вместе с собакой в огненный столб и … пропали. Принял их подземный мир Каспея!
Нарты уже осенью нашли охотники. Местные решили, что прилетел вертолёт и забрал Алязьме с сыном — в городе наверное живут, где же ещё?!
ЛУЧИКИ БОГА.
Артём сидел на скамеечке, которую сам лет десять назад поставил. Фотография на памятнике даже в этот пасмурный осенний день сияла. А может это ему только казалось?! Он мысленно разговаривал с той, что смотрела на него с фото.
Женя, Женечка! Весёлая, чуточку безбашенная и такая родная!
Артём знал: она — Дома. Конечно ему иногда её очень не хватало, но вспомнив её улыбку, настроение менялось мгновенно, всё настраивалось и он был готов к «подвигам» на ниве компьютерных технологий.
Сколько же ей было тогда, когда они встретились? Да столько же, сколько ему сейчас — тридцать пять! Он был пятилетним , когда болезнь накинула удавку на его тоненькую шею. А ведь родился он вполне здоровым ребёнком. Его не баловали, но любили по-настоящему. Он был серьёзным и иногда озадачивал маму говоря: «Почеши, пожалуйста на спине под крыльями».