Не инославие. а именно язычество угрожает сегодня православной вере на Руси. К счастью, это понимают многие. А Христос, Он всегда здесь, среди нас, поэтому нам, если мы верим в Него, не страшно.
Москва
Философские и психологические основы фанатизма.
Произнося слово "фанатизм", нужно иметь в виду, что была не только Варфоломеевская ночь, не только убийство Грибоедова разъяренными персами, но было и 11 сентября 2001 года. То есть фанатизм – это не только далекое прошлое, но и то, с чем мы сталкиваемся сегодня. Это все разбросанные по российским городам синагоги, где либо били окна, либо устраивали пожары или взрывы. Подобной участи не избежали и многие протестантские храмы. Это и история в Татарстане, где мусульмане воспротивились строительству православного храма. Это и рассылки в США по Интернету адресов врачей, делающих аборты, чтобы потом этих врачей убивали.
С проявлением фанатизма можно столкнуться практически во всех религиях. Возникает вопрос, что такое фанатизм. Представители различных конфессий часто стараются подчеркнуть, что фанатизм – это нечто особенное, не имеющее отношения к религии. Верится с трудом, поскольку история религии во все века была связана с историей фанатизма. Вольтер говорил о фанатизме как об извращенном ребенке религии, и, скорее всего, на этом определении стоит остановиться. Хотя можно, воспользовавшись образом Шварца, сказать, что фанатизм – это тень религии. Может быть, фанатизм – это плод манипулирования сознанием масс в тех или иных политических целях. Например, в Средние века Ян Гус, которого сжигали на костре, увидел в фанатизме окружавшей его толпы плод манипулирования ее сознанием. Заметив старушку, подбрасывающую хворост в его костер, он воскликнул: "Святая простота!" – имея в виду, что старушка думала, будто делает нечто хорошее.
Но опыт показывает, что фанатизм не навязывается сверху, он возникает изнутри и этим страшен. Идея Варфоломеевской ночи вызрела в ремесленных цехах тогдашнего Парижа. Ремесленники, которые в обычное время выступали в роли хоругвеносцев – носили хоругви и различные святыни во время религиозных процессов, – стали той питательной средой, в которой возникла идея убивать гугенотов, и они же претворяли эту идею в жизнь. Поэтому, видимо, можно говорить о корпоративной природе фанатизма.
Но мы пока так и не дали определения фанатизма. Для Белля, например, это любая первобытная форма религии. Дикари, которые приносили жертвы в лесах далекого прошлого – они и были фанатиками. Соврешенно иное определение в "Философском словаре" дает Вольтер: суть фанатизма заключается в том, что фанатик, отстаивая ту ортодоксию, хранителем которой он себя считает, готов казнить и убивать. Это, наверно, максимально жесткое определение. Фанат – далеко не всякий защитник ортодоксии, далеко не всякий фундаменталист. Фанатизм начинается там, где у человека появляется желание гнать, казнить, убивать несогласных. Это очень важно понять, потому что во времена Советской власти, например, к фанатикам причисляли таких мирных людей, как Сергий Радонежский или Серафим Саровский.
С другой стороны, слова "фанатик", "фанатизм" – это ярлыки, потому что сам про себя человек не скажет: "Я – фанатик". Это термин, который употребляется только по отношению к другому. И не употребляется по отношению к тому, кого мы понимаем. Определить фанатизм по-настоящему, всерьез не так-то просто. Кто такой вообще фанатик? Может, это маска на манер античных? Когда мы говорим о фанатизме, нужно быть очень осторожными и не зачислять в фанатики всех без разбора.
Поскольку самоидентификация фанатика исключена, приходится анализировать со стороны. Допустим, греки не были фанатиками, потому что, приходя в другие страны, они узнавали в чужих богах своих богов. У греков не было Священного Писания, греки охотно – как позже и римляне – принимали культы других народов, других религий. В античном Риме были храмы всех религий. И воспринималось это абсолютно адекватно. Христианство с самого начала воспринимается как истина в конечной инстанции, и поэтому почти непременно тенью христианства становится фанатизм – тот фанатизм, который проявился в инквизиционных процессах, в сожжении книг античных авторов. Почему греческие поэты 7-8 веков до н.э. дошли до нас только в цитатах поздних авторов? Потому что их книги были сожжены. С этого начинается история христианства как государственной религии. Следует подчеркнуть, что сначала, пока христиан не поддерживало государство, пока императоры не были христианами, фанатизма не было. Значит, еще одна характеристика фанатизма – зарождаясь где-то внутри массы, он обязательно поддерживается сверху.