Парень немного поерзал на стуле, а потом выпалил:
– Санчес! Это был Санчес!
У Рурка глаза чуть не выскочили из орбит.
– Санчес? Ты сказал…
– Мне плевать, что я сказал! Это был он, Санчес! – Он указал на парня дрожащим пальцем. – Он! Он! – заорал Донато.
– Это смешно, – вставил Дейв, – Санчес – один из моих лучших…
– Спокойно, – прервал его Рурк. – Успокойся, Дейв. Теперь все ребята заволновались. Они все знали Санчеса, знали как спокойного пуэрториканца, который никогда и никому не причинял никакого вреда. Все головы повернулись в центр класса, где сидел Санчес, широко раскрыв от удивления глаза.
– Я?.. – спросил он. У него на лице появилась дрожащая улыбка, и он принялся отрицательно мотать головой. – Нет, это какая-то ошибка! – Он посмотрел на Донато, потом – на Рурка, а затем перевел взгляд на Дейва. И продолжал мотать головой, а когда снова посмотрел на Донато, то сказал:
– Я не брал у тебя денег, Донато.
– Рассказывай еще! – завопил Донато, пытаясь спасти свое лицо, прибегнув к тактике нападения. – Я что, не знаю, кто меня пинал коленкой? Я что, не знаю, кто…
– Убирайся со стула! – спокойно велел Рурк. Донато замолчал. Он хмуро посмотрел на Рурка, потом встал на ноги.
– Конечно, – сказал он.
Ссутулясь, он прошел в конец класса, уселся, а потом вызывающе осмотрел ребят. В первом ряду сидел Карлтон и улыбался.
– Следующий свидетель, – резко сказал Рурк. Он посмотрел на Дейва, и в его взгляде была странная смесь решимости и гнева. На мгновение Дейв был сбит с толку.
– Дэнни Гилден, – объявил Рурк. И коротышка-блондин, сидящий у окна, встал и подошел к стулу, стоящему рядом с учительским столом.
– Ну и ну! У вас полно свидетелей, – сказал Карлтон ухмыляясь. – Этот вымогатель, должно быть, стал миллионером, а, преп?
– Заткнись, Карлтон, – сказал Рурк. – Разбирательство еще не закончено.
– Не закончено? Черт, а я-то думал, что преступник уже найден! Это ведь Санчес, не так ли?
Санчес был не слишком большим и не особенно умным. Теперь он сидел на своем месте, скорее озадаченный, а не разгневанный, уверенный в том, что стал жертвой ошибки, не осознав, что это было заведомо ложное опознание. Гилден уже уселся на стуле для свидетельских показаний. Ни с того ни с сего Рурк, похоже, вспомнил одну тонкость процедуры судебного разбирательства, о которой он позабыл и отчего Донато было легче солгать.
Теперь он посмотрел на Гилдена и осведомился:
– Клянешься говорить только правду и ничего, кроме правды? Гилден замялся. Он посмотрел на Карлтона, а потом проглотил ком, вставший в горле.
– Валяй, – сказал с издевкой Карлтон, – клянись!
– Вы не могли бы успокоить свою группу? – спросил Рурк, обращаясь к Дейву. – Ради Бога, у меня и так голова забита…
– Успокойся, Карлтон, – миролюбиво сказал Дейв.
– Ну, конечно, преп, – сказал Карлтон. – Я просто пытаюсь помочь. Я, как и все остальные, с нетерпением жду торжества справедливости.
– Хорошо…
– Так что ты скажешь, Гилден? – спросил Рурк. – Ты клянешься?
– Я… да, – ответил Гилден.
– Расскажи нам, как ограбили тебя, – предложил Рурк. – Расскажи суду.
– Ну, нельзя сказать, что это было ограбление, – уклончиво пробормотал Гилден.
– Что ты хочешь сказать? Ограбления не было? Тебя же избили, разве нет?
– Ну да, я полагаю… То есть я хотел сказать, можно и так все это назвать…
– Ты сказал, что у твоего обидчика был…
– У моего кого?
– У парня, который тебя избил. Ты сказал, что у него был самодельный кастет, сделанный из ручки от крышки мусорного бака. Ты сказал, что он бил тебя кастетом по лицу. Разве это не называется избиением?
– Ну да, я полагаю.
– А как еще это можно назвать?
– Думаю, никак.
Класс начал смеяться. Парней стало это невероятно забавлять. Они видели, что Гилден был до смерти напуган, и забавлялись этим. Дейв бросил взгляд на свои часы. До перемены оставалось двадцать минут, и ему хотелось, чтобы они поторопились и успели закончить.
– Так тебе разбили кастетом губу или нет? – спросил Рурк, в раздражении повышая тон.
– Да, у меня был небольшой порез губы, – сказал Гилден.
– Небольшой порез? Который рассек тебе губу надвое, так или нет? – заорал Рурк.
– Ну да, – нерешительно сказал Гилден. – Я полагаю, что да.
– А разве у тебя не было синяка под глазом? Не было?
– Это ерунда, – сказал Гилден. – Чуть-чуть черного и синего, только и всего!