Он поцеловал Маделайн в щеку и вышел. Она подошла к окну и остановилась, неподвижно глядя вниз, на улицу.
– Вы знаете парня по имени Фредди? – спросил я.
Она очень долго не отвечала:
– Что? Простите, я...
– Фредди. Знаете ли вы кого-нибудь по имени Фредди. Был ли у Бетти друг с таким именем? Хоть кто-нибудь.
– Нет. – Маделайн печально покачала головой. – Я не знаю никого с таким именем. А почему вы спрашиваете?
– Да так. – Я пожал плечами. – Есть у вас фотография Бетти?
– Да, где-то есть фото.
– Может быть, дадите его мне?
– Хорошо, – сказала она тускло.
Она опять вышла из комнаты, и я услышал, как пружины кровати заскрипели, когда она села и принялась рыться в шкафу в спальне. Затем я услышал тихие всхлипывания и прерывистое дыхание. Я ждал. Часы на кухонной стене разбрасывали минуты по комнате. Наконец она вышла, вытерла глаза и протянула мне маленькую карточку.
Руди был прав. Его золовка была очень красивой девочкой с чистым, наивным взглядом.
– Я верну ее вам, – пообещал я.
Маделайн кивнула, опять подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.
Она все еще продолжала смотреть вниз, на улицу, когда я вышел, осторожно притворив за собой дверь.
Коп ждал меня неподалеку от входной двери. Я увидел его и начал было обходить, но он опять встал, загораживая дорогу. Тогда я поднял голову и наши глаза встретились. То, что я увидел, мне не понравилось.
– Извините, – сказал я и опять попытался обойти его. Коп крепко ухватил меня за плечо.
– Секундочку, – сказал он.
Я остановился и внимательнее разглядел его. Это был здоровый парень с тонким носом и приятными голубыми глазами. Он улыбался, и улыбка эта не сулила мне ничего хорошего.
– Какие-нибудь неприятности, офицер?
– Никаких неприятностей, – ответил он. – Вы Курт Кеннон?
Я нахмурился.
– Да, а что?
– Не пройдете ли со мной, – вежливо попросил он.
Но я продолжал стоять неподвижно и смотреть на него:
– Зачем? Что вам нужно от меня?
– К нам поступила жалоба на тебя, Кеннон.
– Что за жалоба?
– Тебе все объяснят.
– Может быть, вы объясните?
– Боясь, что нет, – ответил полицейский.
– Хватит пугать меня своим значком. Я достаточно встречал копов в своей жизни...
Он сгреб меня и вывернул руку. Я поморщился от боли, и коп предложил:
– Давай без осложнений, Кеннон. Это приятный тихий район.
– Конечно, – согласился я, – Только ради всех святых, отпусти руку.
Он перестал выворачивать мою руку, но по-прежнему крепко сжимал запястье, подталкивая к машине, которую я до этого не заметил.
– Забирайся, – сказал он, придерживая дверцу.
Я сел, он следом за мной, так что я оказался между ним и водителем, – и захлопнул за собой дверцу.
– Все в порядке, Сэм.
Полицейский, сидевший за рулем, включил зажигание, и мы двинулись вперед, пока не добрались до серого каменного здания с зелеными огоньками на каждой двери. Снова полицейский подержал дверь открытой для меня, а потом водитель встал на тротуаре, взявшись за рукоять своего специального тридцать восьмого, пока мы поднимались по ступенькам в участок.
Первый коп подвел меня к бюро пропусков и сказал:
– Я доставил Кеннона, Эд. Можно пройти к лейтенанту?
– Проходите, он ждет тебя.
Первый коп втолкнул меня в коридор участка, довел до нужной двери, открыл ее, указал большим пальцем и еще раз толкнул, чтобы я не сомневался в правильности указанного направления.
Сидевший за столом человек в штатском поднялся, когда мы вошли. Он кивнул копу и сказал:
– Все в порядке, Джим...
Джим, словно он был новичком-ефрейтором, получившим нашивку, откозырял и оставил меня один на один с мужчиной в штатском. На табличке можно было прочесть, кто он: «Следователь – лейтенант Геннисон».
– Что все это означает, лейтенант? – спросил я.
Геннисон был лысый человечек маленького роста, с усталыми глазами. Его рот тоже источал усталость по каплям, которые таяли на подбородке. Он скорее напоминал музейный персонаж, чем лейтенанта полиции. Я пытался вспомнить кого из деятелей Конгресса с такой фамилией я знал.
– Вы Курт Кеннон, не так ли?
– Да.
– Мы получили жалобу, Кеннон.
– Я слушаю.
Его брови дрогнули, и коричневые глаза скользнули по моему лицу.
– Поменьше самоуверенности, Кеннон. У нас руки чешутся, чтобы посадить тебя за решетку.
– За что?!
– Ты ведешь расследование, не имея лицензии.
– В каком дурном сне вам это приснилось?