Живого отца Алия помнила и того хуже — разрозненные блики, силуэты в тумане. Вот откуда-то сверху он хватает ее рукой в перчатке — и вмиг она оказывается на широкой горячей спине жеребца. Вот треплет по холке лохматого черного кобеля, а тот, счастливый, лезет передними лапами на колени к хозяину. Вот за столом хохочет над своею же шуткой, расплескивая из кружки густой эль. А вот дочка просит его: «Покажи, как ты бьешь врагов!» — и секира в руках воина начинает вращаться все быстрее, пока не расплывается в сияющую восьмерку.
Да, Алия помнила об отце крайне мало. Зато твердо знала главное: он был настоящим рыцарем.
Мать Алии, как и многие благонравные строго воспитанные леди, вовсе не умела жить для себя, воплощать собственные желания. Да и желания как таковые почитала она делом постыдным, чуть ли не греховным. Жить с какой-либо иной целью, кроме выполнения долга, было ниже ее достоинства, а долг свой вдова видела в том, чтобы надлежащим образом воспитать и подготовить к замужеству единственную дочь.
— Тебе следует многому научиться, дорогая. Чтобы стать настоящей леди, девочка должна быть послушной и смиренной, следить за собой каждую минуту, и хорошо уметь различать, что подобает делать, а что — нет.
— Зачем это нужно? — недоумевала Алия.
— Чтобы стать настоящей леди!
— А это мне зачем?
— Только тогда достойный мужчина возьмет тебя в жены.
— А зачем мне нужен муж?
Такой вопрос был сущим кощунством в понимании матери, но она, пересиливая негодование, все же отвечала:
— Чтобы позаботиться о тебе, и чтобы защищать тебя! Кто же еще сделает это?
— Я сама научусь! Смотри, мам!
Алия хватала швабру и делала широкий замах, словно двуручным мечом.
— Прекрати сейчас же! — вскрикивала мать. — Это не подобает леди!
Дочь пожимала плечами и уходила. Да уж, не умеет мама объяснить понятно. То ли дело — отец.
— Не уповай на то, чего у тебя нет, — так говорил сэр Харольд когда-то. — Если уступаешь врагу в силе, бери свое скоростью. Не блокируй удары, уворачивайся от них. Не пытайся прорубить доспех, а целься в щели, в сочленения. Используй то, что имеешь.
Эта логика была яснее девочке.
Чтобы развить скорость, она тренировалась с уличными мальчишками, а иногда — с черным кобелем. Задирала пса, пыталась палкой стукнуть его шустрее, чем он зубами перехватит оружие.
— Святые угодники! — кричала мать. — Что за игры, как у девок дворовых!
А что сказал бы отец? Наверное, так:
— Не стой на месте! Мало вертеть рукой, двигайся всем телом!
Вооружившись арбалетом, Алия сбивала яблоки с дерева. Редко попадала — тогда болт разносил яблоко в мокрую труху. Чаще промахивалась, и болт улетал к чертям на небо.
— Ох!.. Помилосердствуй, безумная! — мать хваталась за сердце. — Ты хоть подумала, куда летят твои стрелы? А если на голову кому-то?
Отец сказал бы:
— Коли хочешь попасть, долго не целься. Арбалет тяжелый, долго держишь — рука задрожит, промахнешься. Подняла к плечу, поймала цель — сразу бей.
Алия пробовала на вес неподъемный отцовский меч и топор, надевала шлем — и шея чуть не ломалась под его тяжестью. «Я слишком хилая, — печально думала она. — Нужно стать сильнее, нужно стать больше». Как выпадал случай, убегала во двор, наравне с прислугой крутила вороток колодца, таскала ведрами воду, рубила дрова. Потом мать выходила на охоту, выслеживала и отлавливала дочку, засаживала за вышивание. Невесомая игла неуклюже елозила в загрубевших пальцах Алии, стежки ложились вкривь и вкось, девочка ощущала, как тают на плечах с таким трудом заработанные мускулы.
— Зачем это нужно?.. Кому?
— Твой будущий жених станет восхищаться твоим искусством, вот увидишь! — убеждала мать.
— Бабская чепуха, — фыркал призрак сэра Харольда. — Расшитая тряпка ничем не лучше белой тряпки.
Мать приходила в отчаянье и металась из крайности в крайность: то орала на девочку, срывая голос, то запирала ее в комнате, то просто печально вздыхала:
— Делай что хочешь, неблагодарное чудовище…
На непоследовательные мамины маневры дочь смотрела без огорчения, но с любопытством. Снисходительно думала о ней красивыми отцовскими словами:
— Интересно, какую тактику она выберет сегодня? Возьмет в осаду на кухне? Схватит скалку и пойдет в лобовую атаку?..
Мать была, в сущности, неплохой женщиной: воспитанной, неглупой, заботливой, терпеливой. Но она была жива. И потому никак не могла сравниться с сияющим, как алмаз, лишенным недостатков, бесплотно идеальным призраком отца.