— Подумать только, — сказал Морран, — ответ на любой вопрос!
Моррану, физику, было что спросить. Расширение Вселенной; силы, которые связывают атомное ядро; новые и сверхновые звезды; образование планет; относительность — и еще тысяча вопросов.
— На любой, — отозвался Лингман. Он нагнулся к окуляру, чтобы взглянуть на призрачное мерцание пустынного подпространства. Он был биолог, и он был старик. У него остались два вопроса.
Что такое жизнь?
Что такое смерть?
Лек и его друзья очень долго собирали пурпуров, прежде чем выбрали время побеседовать. Пурпуры всегда редели по соседству с большими скоплениями звезд — почему, никто не знал, — так что разговор пришелся кстати.
— Знаете что, — сказал Лек, — я все-таки отыщу этого Ответчика.
Лек говорил на языке оллграт, языке грядущего решения.
— Зачем? — спросил его Ильм на языке хвест, языке беззлобной насмешки. — Зачем тебе знать природу вещей? Тебе мало просто собирать пурпуров?
— Да, — ответил Лек все еще на языке грядущего решения, — мало.
Лек и ему подобные всегда собирали пурпуров. Они находили мельчайшие вкрапления, вплетенные в космическую вязь, и понемногу складывали из пурпуров огромный холм. Для чего он нужен, не знал никто.
— Хочешь, наверное, спросить, что такое пурпуры? — осведомился Ильм, отодвигая звезду и укладываясь поудобнее.
— Хочу, — сказал Лек. — Мы слишком долго живем в неведении. Пора нам узнать настоящую природу пурпуров и их место в чертеже мироздания. Почему они властвуют над нашей жизнью? — Лек перешел на илгрет, язык брезжащего знания.
Ильм и остальные не стали возражать, даже на языке споров. Они понимали, что знание — это важно. Лек, Ильм и остальные начали собирать пурпуров на рассвете времени. Теперь настала пора получить ответ на космические вопросы: что же такое пурпуры и зачем нужен холм.
Для этого и существует Ответчик. Все они слыхали об Ответчике; его создали похожие на них и давно исчезнувшие существа.
— А о чем еще ты спросишь? — поинтересовался Ильм.
— Не знаю, — сказал Лек, — может быть, еще спрошу о звездах. А больше вроде бы не о чем.
Лек и его братья появились на рассвете времени, и они не знали, что такое смерть. Число их никогда не менялось, и поэтому загадка жизни их не волновала.
Но пурпуры? И холм?
— Я пошел! — крикнул Лек на диалекте воплощенного замысла.
— Счастливо! — отозвались братья на наречии добрых пожеланий.
Лек отправился в путь, шагая со звезды на звезду.
Один на маленькой планете. Ответчик ждал вопросов. Время от времени он бормотал про себя ответы. Это была его привилегия. Он Знал.
И он ждал, и любой космический житель мог прийти и спросить его.
Их было восемнадцать, и они собрались вместе.
— Призываю тебя, закон восемнадцати, — вскричал один. Тогда появился другой, которого не было раньше, порожденный законом восемнадцати.
— Мы должны пойти к Ответчику, — вскричал один. — Над нашей жизнью властвует закон восемнадцати. Там, где собираются восемнадцать, появляется девятнадцатый. Почему это так?
Никто не мог ответить.
— Где я? — спросил новорожденный девятнадцатый. Один отвел его в сторонку — объяснить. Их осталось семнадцать. Стабильное число.
— А еще мы должны выяснить, — вскричал другой, — почему все места разные, хотя расстояния не существует.
Да, это и вправду загадка. Сначала ты здесь, потом — там. Движения нет, но все-таки ты оказываешься в другом месте.
— Какие холодные звезды! — вскричал один.
— Почему?
— Мы должны пойти к Ответчику.
Они слышали молву и помнили легенду: «Когда-то жили существа, похожие на нас, и они Знали, и то, что они знали, они рассказали Ответчику. А потом они оказались там, где нет места, зато много расстояния»
— Как мы попадем туда? — вскричал новорожденный девятнадцатый, который все уже понимал.
— Идем!
И восемнадцать исчезли. Остался один. С тоской поглядел он на огромный купол ледяной звезды и потом исчез тоже.
— Старые легенды не обманули нас, — сказал Морран. — Вот оно.
Они вышли из подпространства в том самом месте, о котором рассказывали легенды, и перед ними была звезда, непохожая на другие звезды. Морран нашел ей место в системе мироздания, но смысла в этом не было. Таких звезд, как эта, больше не существовало.