Текст Л.Жуховицкого заставил меня задуматься о том, как важно верить в себя и в свои силы. Может быть, главная мысль автора и заключалась в том, чтобы заставить читателей планировать будущее, рассчитывая только на себя.
Исходный текст
В великой литературе всегда таится загадка. В житейской и творческой судьбе Михаила Булгакова их несколько.
Первая – корни “Мастера и Маргариты”. Где они? Попробуйте с ходу ответить на недоуменный вопрос, который очень редко рискуют произнести вслух и исследователи, и бесчисленные поклонники поразительного романа: откуда что берется? Да, был хороший, даже очень хороший писатель, но мало ли работало рядом очень хороших? И “Записки молодого врача”, и “Дни Турбиных” – прекрасная проза. Однако из очень яркого ряда художников той эпохи Булгаков не выбивался. Ведь какие были имена: Бунин, Горький, Андреев, Пришвин, Леонов, Бабель, Сергеев-Цен_ский, Паустовский, Платонов, Эренбург, Олеша, Иванов, Шолохов, Федин, Ильф и Петров, Чапыгин, Пильняк, Зощенко, Шишков, Замятин, Серафимович, Тынянов, Алексей Толстой… В такой компании не стыдно и затеряться. Трезво говоря, Булгаков вполне мог остаться пятнадцатым или двадцать пятым в перечислении, и ничего унижающего писателя в этом не было бы. Но благодаря поразительному роману он не остался ни пятнадцатым, ни пятым, ни, может быть, даже вторым.
Было ли в прежнем творчестве Михаила Афанасьевича то, что позже так мощно развернулось в “Мастере”? Формально что-то имелось: “Дьяволиада”, “Роковые яйца”, “Театральный роман” и, конечно же, “Собачье сердце”. Но все это – другая литература. Легкость изложения, смешение стилей, от строгого реализма до капустника, фирменный Булгаковский юмор и его же сатирическая издевка – все это есть. Но не будь “Мастера”, не уверен, что сегодня мы вспоминали бы Михаила Афанасьевича постоянно: не исключено, что стояли бы его немногочисленные тома на дальних полках библиотек рядом с книгами талантливых, достойных, но, увы, подзабытых нынче авторов. Да и огромная его мировая слава связана едва ли не на сто процентов именно с “Мастером и Маргаритой”.
Почему так вышло? Чем объяснить этот прыжок выше головы?
Такое в отечественной литературе уже бывало.
Грибоедов, например. Где этапы роста, где плодотворное ученичество, где, наконец, развитие достигнутого? Написал гениальную пьесу в стихах, абсолютно своеобразную по языку, по ритмике, по густоте афористичных строк, разошедшихся, как и предсказал Пушкин, на пословицы? Никакой лестницы к вершине нет. “Горе от ума”, и все.
Ершов. В девятнадцать лет автор “Конька-Горбунка”, классик стихотворной сказки, может быть, самой русской из всего созданного в этом жанре. А что еще написал? Хоть что-нибудь написал? Историки литературы, возможно, и знают, но читатели и понятия не имеют. Иные готовы казус Ершова истолковать просто, приписав подлинное авторство Пушкину. Нелепо? Да. Но где взять “лепое” объяснение?
Василий Гроссман. Был нормальный писатель из первой сотни, на большее вроде бы и не претендовал. И вдруг – “Жизнь и судьба”, книга классической мощи и мудрости, лучшее из написанного о великой и страшной войне.
Есть и иные примеры, немногочисленные – но все это уже в сторону от темы данных заметок.
“Мастер и Маргарита” стоит одиноко не только в творчестве Булгакова, пожалуй, и во всей отечественной, да и мировой литературе. Ничего похожего за спиной, нет соседей ни справа, ни слева. Вершина – вот она, а хребта не видно все равно, как если бы Эверест или Эльбрус вздыбились посреди пустыни.
Как у Булгакова получился этот фантастический роман?
Могу только предполагать.
Нормальный писатель пишет, чтобы печататься. Это естественно – ведь и актер не может играть без зрителей. Булгаков не был подпольным литератором, он писал не в стол, его книжки, хоть и с трудом, выходили, пьесы, тоже не без труда, ставились. Да и кому тогда было легко – газету Горького и ту большевики закрыли. Но к середине тридцатых сталинская удавка на горле страны стянулась так туго, что дышать стало нечем. Иллюзий у Михаила Афанасьевича не осталось – понял, что ему публиковаться не суждено. А свобода отчаяния – для писателя великая вещь: ведь в этом словосочетании главное не «отчаяние», а «свобода». Все умысла, даже самые извинительные, отваливаются, остается только замысел, независимость, ничем не скованная творческая воля.
Приобретя свободу, Булгаков оказался гением. В прежних вещах были видны талант, честность, остроумие, мастерство. В романе все это осталось, но прошло фоном. А на первый план вышла огромная личность. Именно уникальная личность автора определила масштаб и уровень «Мастера и Маргариты». Даже то, что роман не закончен, что смерть автора помешала окончательной стилистической правке, решающей роли не сыграло: отделочный камень при строительстве очень важен, но высота небоскреба зависит не от него.