— Я, — поднялся с места Синго Цуюки.
— Встать! Суд идет, — провозгласил секретарь, и все встали; трое судей скрылись за дверью.
— В вашем заявлении говорится, что рабочие были возмущены действиями администрации «Шайн» и выступили в поддержку. В чем это заключалось?
— Проводили митинги, собирали средства. Мы напечатали брошюру, где рассказали о случае Фумико Такано, и разослали по другим профсоюзам. Член исполкома профсоюза «Шайн» Сайта начал тщательную проверку результатов приемных экзаменов, проводившихся тогда в Сэндае, и тоже был уволен администрацией. Об этом мы также рассказали в заводской газете, разослали по другим заводам 20 тысяч экземпляров.
— Сейчас Фумико Такано живет на деньги, которые ей дает профсоюз?
— Да, но точнее было бы сказать — которые он дает в долг. Потому что, если мы выиграем это дело, фирма должна будет компенсировать расходы.
Адвокат Сакауэ, задавая вопросы, смотрела на Синго Цуюки с симпатией и теплотой. Цуюки отвечал бесстрастно, своим обычным невыразительным голосом. На суде он был самым рьяным сторонником Фумико, хотя обычно держался с ней строже всех. Лишившись работы, Фумико стала помогать в исполкоме профсоюза завода в Тамати, и он безжалостно отчитывал ее, если она опаздывала или не являлась без предупреждения. А ведь Фумико требовалось полтора часа, чтобы доехать от Одавары до Тамати.
— На работе бы разве простили тебе эти опоздания, прогулы?! — громко выговаривал он Фумико, не обращая внимания на посторонних. Цуюки не выделял Фумико из других — девушка как девушка. Но его возмущал сам факт ее увольнения — по причине самой несостоятельной. Работа для человека естественна; естественна, как то, например, что на дубе, что растет под окном зала суда, распускаются почки. Абсолютно естественным для Цуюки было и противиться несправедливости, коль скоро она мешает этой природе. Вот почему он боролся за Фумико — боролся спокойно, без лишнего шума, хотя и не преувеличивая ее заслуг.
Недавно руководству профсоюза стало известно, что США используют в войне против Вьетнама мини-телевизоры, созданные фирмой «Шайн». Во Вьетнам было уже отправлено около миллиона телевизоров, кроме того, по спецзаказу отправлялись мегафоны, транзисторные приемники, радиоаппаратура, германиевые транзисторы и диоды, конденсаторы, трансформаторы и прочие радиотехнические детали. В последнее время поставки выросли, однако все это держалось в тайне, так что Цуюки и других мучили тревога и беспокойство. Мысль, что плоды их труда служат разрушению жизни вьетнамского народа, жестокому уничтожению мирных жителей, была нестерпимой, они сами словно становились соучастниками этого злодеяния. Человек рождается, растет, рожает детей, растит их — в этом и заключается жизнь, и она должна быть мирной. Именно потому так силен Вьетнам и так уязвима Америка; первый следует естественному процессу природы, вторая — пытается идти вспять, считал Цуюки.
Такано Фумико была уволена как раз в период активизации участия фирмы в этой противоречащей естеству войне. Чтобы никто не мешал наживать эти грязные деньги, фирме требовалось раздавить профсоюз. Чем активнее переводила фирма на военные рельсы заводы, тем упорней стремилась она уничтожить профсоюз. Цуюки был убежден, что здесь существует неразрывная связь.
Он был в неглаженых брюках, в несвежей сорочке и видавшем виды пиджаке. «Побрейтесь, Цуюки, когда будете выступать в суде», — сказала ему вчера адвокат Сакауэ при обсуждении предстоящего судебного заседания, и сегодня он был свежевыбрит.
–
Свидетель, случалось ли за время вашей работы в фирме, чтобы после окончания испытательного срока фирма отказывала кандидату в приеме на постоянную работу?
— Да. Дважды. Кажется, человек был уличен в воровстве… В общем, что-то в этом роде. Точно не помню.
— Значит, это случается крайне редко?
— Да.
— А были ли подобные случаи на заводе в Одавара?
— Я не слышал.
— Когда профсоюз узнал об увольнении Такано?
— 27 июня 1961 года. Это был период репрессий против членов профсоюза «Шайн» — администрация грозила им суровой карой за участие в весенней борьбе, требовала писать объяснительные записки.
Профсоюз счел это незаконным, антирабочим актом, и мы вместе с председателем исполкома Сиро Икэноуэ поехали разобраться в обстановке на заводе в Одавара, с нами отправилась и адвокат Сакауэ. Одна из работниц, которой администрация грозила взысканиями, — Танэко Накамити — рассказала нам о Такано.