Владимир Малахов: Сначала уточнение. Я не говорил о низком уровне образования отрицателей Холокоста. Я говорил о низком уровне образования большинства членов РНЕ. Хотя там есть люди и с высшим образованием, и вполне даже себе продвинутые.
А теперь я хотел бы предупредить против одной методологической ошибки. Эту ошибку я называю «идеецентризмом». Вот когда мы занимаемся такими феноменами, как ультранационализм, ксенофобия, расизм и фашизм, и сталкиваемся с людьми, высказывающими подобные суждения, суждения в этом ключе, скажем, в Интернете, то у нас возникает такая иллюзия, что эти идеи, вот сейчас они бродят в головах каких-то безумцев, ограниченного какого-то количества, а завтра они овладеют массами. Но дело в том, что идеи не кочуют из головы в голову. Есть опосредование. Не существует чистого эфира идей. Идеи должны быть опосредованы институтами, социальными группами, интересами. И до тех пор, пока эти группы не сложились, интересы не оформились и институты соответствующие не работают, эти идеи так и останутся достоянием вот этих безумцев, сколь бы агрессивными, страшными они нам ни казались. Или иначе формулируя, идеология любая, и фашистская в том числе, эффективна лишь тогда, когда она является оформлением какого-то интереса. Вот я в сегодняшней России не вижу групп интересов, которые бы, извините за тавтологию, в интересах которых было бы преобразовывать общество в фашистском стиле.
И последнее. Я хочу быть правильно понятым. Я не хочу никого обелять и ничью опасность умалять. Я просто за строгость понятий, за то, чтобы мы не называли фашизмом то, что фашизмом не является, например, мигрантофобию. Вот в ДПНИ нет иной идеологии, кроме мигрантофобии, там нет иной идеи. Там есть идея: «Освободите нас от этих «черных», сделайте Россию русской». И знаете, есть даже такой шуточный перевод этой аббревиатуры: Движение против неславянской иммиграции. Это расистская организация, но не фашистская. Они хотят, чтобы государство их защитило от приезжих - все, другой идеологии там нет. Это не фашизм. Это расизм. И мы должны быть строги, иначе наша борьба с фашизмом будет жутко неэффективной, она будет все время мимо попадать. Потому что люди, к которым мы адресуемся, будут говорить: «А вы знаете, мы никакие не фашисты».
Борис Кагарлицкий: Я хочу обратить внимание на то, что, на самом деле, мы имеем как бы некий паззл, который до сих пор еще не сложился. То есть у нас отдельно есть, скажем, расистские движения, зачастую даже массовые, с некоторым, во всяком случае, массовым авторитетом или массовой аудиторией. У нас есть отдельно вот эти вроде бы образованные и довольно благополучные молодые люди, такие вот кандидаты в будущие Геббельсы, которых много, на самом деле, оказывается для этой специфической ниши. У нас есть и идеологи уже организованного фашизма. И так далее. Вот у нас есть все компоненты. К великому счастью, пока все эти компоненты не собраны. И вот здесь я, конечно, согласен абсолютно с Владимиром Малаховым. Но дело-то в том, что в какой-то момент может, не дай Бог, возникнуть точка сборки. И тут опять же Владимир Малахов абсолютно прав, да, если никто в это не вложится, если не будет какой-то более серьезной общественной силы, ну, так, как в Германии, скажем, в начале 1930-ых годов, когда крупный капитал, допустим, и олигархия немецкая поставили на эту группировку, кстати говоря, с отчаяния, но, тем не менее, осуществила вот эту успешную сборку, то у нас, конечно, можно надеяться, что все это, как говорится, пройдет мимо. Не соберутся - и все обойдется.