Отличие 2004 года от 2000-го лишь в том, что тогда и либералы, и коммунисты наивно полагали, что новый президент будет к ним снисходителен. Либералы радостно рассуждали про русского Пиночета и авторитарную власть, которая «твердой рукой проведет рыночные реформы». Коммунисты верили, будто «Штирлиц - наш президент», и надеялись, что социально близкий хозяин Кремля, вдохновляясь примерами своих великих предшественников - Берии, Ежова и Малюты Скуратова, крепко возьмется за либеральную интеллигенцию.
Сажать действительно начали, но не тогда, не тех и не так. Либералы начали понимать, что заполучить собственного Пиночета - не такая уж большая радость, а коммунисты вдруг сообразили, что наследники Берии уже не столь социально близкие, если находятся на службе у буржуазного режима. Но было уже поздно. В результате к 2004 году либеральные и коммунистические деятели дружно запротестовали, взывая к гуманности и призывая милость к падшему Михаилу Ходорковскому, который пытался обмануть судьбу, финансируя левых и правых попеременно.
Между тем именно выборы 2004 года ознаменовались первыми в постсоветской России попытками организовать бойкот. Другое дело, что кроме интернет-сайтов и «Новой газеты» об этом почти никто не решался писать.
Показательно, однако, что даже тогда, когда что-то попадало на телеэкраны, комментаторы невозмутимо сообщали, что протестующие выступают «против всех». Что было, естественно, совершенной ложью - голосование «против всех» бессмысленно, ибо помогает Кремлю организовать явку избирателей.
«Твой голос украдет Кремль»
Главный аргумент против бойкота: если мы не придем к урнам, наши голоса украдут. Странным образом никому не приходило в голову спросить, почему Кремль не может украсть голоса тех 30 - 40% избирателей, которые не ходят на выборы даже по официальным данным.
Знакомство с опытом избирательной фальсификации в России показывает, что легче всего украсть голоса как раз у тех, кто проголосовал (будь то живые люди или мертвые души).
После выборов 2003 года представители оппозиции признали, что фальсификации были «не выше обычного уровня». (Поработала думская комиссия Александра Салия, продемонстрировала свои возможности система параллельного счета Fairgame.) Господин Вешняков от имени Центральной избирательной комиссии возмутился и пообещал наказать «политиканов» и «шарлатанов», учинивших параллельный подсчет голосов. Хотя мог бы поблагодарить: ведь пострадавшие сами признали, что ничего чрезвычайного не случилось.
До недавнего времени российская демократия опиралась на плюрализм избирательных фальсификаций. На прошлых выборах одни губернаторы тянули «Единство», другие - «Отечество», а некоторые подыгрывали даже коммунистам и Союзу правых сил. Увы, сейчас партия власти консолидировалась, губернаторскому произволу положен конец, а потому есть все основания воскликнуть: «Демократия в опасности!». Отныне административный ресурс повсеместно направлен в одну и ту же сторону.
Другое дело, что плюрализм сохраняется на уровне методов. В зависимости от местных нравов способы работы могут быть разные. Где-то приносят урны, уже наполовину полные, где-то избирательный участок закрывают раньше времени, а в оставшиеся 15 - 20 минут работают с неиспользованными бюллетенями. А где-то и вовсе забывают открыть. С этой точки зрения лучше всего проводить выборы в Чечне, особенно в Веденском районе. Вообще обнаруживается интересная тенденция: чем выше активность повстанцев, тем больше голосов у партии власти. Если к следующим парламентским выборам вооруженный конфликт распространится на новые территории, то можно без всяких сомнений ожидать блистательной победы партии власти в этих регионах.
В большинстве российских областей такие крайности не пройдут. Можно слегка помухлевать с «предварительным голосованием», с переносными урнами. Приходится составлять и тщательно проверять списки «мертвых душ». Кроме действительных покойников, ряды избирателей могут пополнить граждане, про которых достоверно известно, что они уехали, не взяв открепительного талона, жильцы недавно снесенных домов или население фантомных квартир, приписанных к реально существующим домам. Здесь тоже бывают накладки: недавно моя знакомая обнаружила в списке избирателей некоего господина, прописанного аккурат в ее квартире. «Не бойтесь, - успокоила ее девушка, выдававшая бюллетени, - он давно уже умер!».
Вся эта возня с призраками является крайне трудоемкой, но оправдывает себя. Если фальсификаторы не пойманы с поличным на участке, сделать уже ничего нельзя. Голоса привидений записываются в протокол и поступают наверх.
А вот с фальсификацией протоколов коммунисты и «ЯБЛОКО» борются упорно, хотя и совершенно безрезультатно. Наблюдателям выдают копии протоколов на местах. Оригиналы поступают в территориальные избирательные комиссии. Потом наблюдатели обобщают данные своих протоколов, а территориальные комиссии - своих. И, странное дело, подсчеты никогда не сходятся!
Сложные пересчеты, происходящие, по утверждению оппозиционеров, в избирательных комиссиях промежуточного уровня, требуют немалой изощренности.
Голоса крадут у тех, кто заведомо не проходит в Думу, кто не может наладить контроль, кто наименее способен к сутяжничеству. Созданная коммунистами система Fairgame, в принципе, имитировала официальную систему «ГАС-Выборы» с той разницей, что техника у нее была менее мощная да и людей поменьше. Но странным образом скорость работы ее оказалась быстрее. Видимо, время экономится на сложных пересчетах…
Выборы 2003 года оказались своеобразным историческим рубежом. От создателей Fairgame мы теперь всегда сможем узнать, сколько голосов и у кого украли. Создатели параллельной системы получают эстетическое удовольствие, а пострадавшие - моральное удовлетворение. Что же касается самих выборов, то остается в силе гениальная формула Сталина: не важно, как они голосуют, важно, как мы считаем.
Нравственный вопрос
В условиях, когда всякому мало-мальски думающему человеку понятна природа выборов, кандидат «Против всех» оказывается последним «демократическим» ресурсом Кремля. Господин «Против всех» может оказаться тем самым «серьезным оппонентом», который нужен Владимиру Путину для того, чтобы придать выборам хотя бы видимость состязания, а избранию президента - хотя бы видимость политической борьбы. К тому же господин «Против всех» зовет своих сторонников на избирательные участки, иными словами, помогает начальству решить свою главную проблему. В конечном счете не важно, как голосуют, главное, чтобы в принципе проголосовали. Об остальном позаботятся телевизор, избирательные комиссии и губернаторы. Хоть так, хоть ценой позора, но все же обеспечить явку.
Неявка избирателей не освобождает нас от необходимости получить президента, так же как незнание законов - от их исполнения. По-любому, итоги голосования 2004 года уже подсчитаны и оприходованы - и на земле, и на небе. Но вопрос о том, сколько придется вбросить бюллетеней, как придется изворачиваться и мучиться начальникам, чтобы показать нужный результат, - далеко не праздный.
Подтасовка имеет смысл лишь тогда, когда есть хоть видимость правдоподобия, и в этом отношении декабрь 2003 года - подлинный триумф власти, ибо оппозиция проиграла не только виртуально, но и реально. Административный ресурс принимается как некая неизбежность (вроде слякотной погоды в новогодней столице) лишь тогда, когда опирается он на реальное голосование.
Да, подтасуют, да, натянут. Но, господа и товарищи, если вы так не доверяете выборам, зачем же в них участвовать? Если в любом случае пересчитают, зачем вы сами облегчаете власти задачу?
Конечно, можно привести немало случаев, когда даже в условиях массовой фальсификации оппозиция шла на выборы и выигрывала. Но происходило это лишь тогда, когда критики режима могли противопоставить подтасовкам массовую поддержку народа, попросту вывести людей на улицы. Так было в Мексике, так было в Грузии. Но в России такого сейчас быть не может. Не в последнюю очередь потому, что сама оппозиция (как либеральная, так и коммунистическая) дискредитировала себя, играя в поддавки с Кремлем.