Что касается левых партий - социалистов и коммунистов, то они оказались полностью лишены стратегической инициативы. Коммунисты по радикализму уступают Тимошенко и внутренне расколоты, социалисты, цепляющиеся за места в правительстве, постепенно теряют собственное лицо. Некогда массовые и влиятельные, эти партии на глазах приходят в упадок.
То, что Ющенко и Тимошенко рано или поздно столкнутся в политическом противостоянии, было понятно ещё до того, как завершилась «оранжевая революция». Всякий революционный процесс резко меняет политическую конфигурацию, бывшие союзники превращаются в соперников. Но дело здесь не в амбициях победителей, а в социально-политической логике. Только внешне предметом борьбы является политическая реформа - станет ли Украина парламентской республикой или останется президентской. На самом деле речь идет о куда более глубоком противостоянии.
Проблема Украины в том, что никакой революции так и не произошло. Процесс, начинавшийся как революционный, с самого начала мыслился стратегами оппозиции как «оранжевое» революционное шоу, лишенное социального содержания. Но для того, чтобы это шоу было убедительным, пришлось допустить к участию в нем стихийные массовые силы. Выразителем этих сил оказалась (возможно, помимо собственной воли) Юлия Тимошенко. Именно это, а не личные разногласия предопределило неизбежность разрыва.
Люди вышли на улицы не потому, что любили Ющенко, а потому, что устали от системы. Им надоели неравенство, нищета, социальное бесправие и коррупция. Они были не согласны с проводимым социально-экономическим курсом. Но все эти надежды и обиды не были сформулированы в четкой программе, в системе требований. Смутное ожидание перемен выразилось в голосовании за Ющенко и симпатии к Тимошенко.
Как в классической истории про джина, люди получили в итоге не то, что в глубине души хотели, а то, что было сформулировано, произнесено вслух. Иными словами, они хотели социальной справедливости, а получили президента Ющенко.
В такой ситуации Тимошенко автоматически становится символом первоначальных, не оправдавшихся надежд, магнитом для всех тех, у кого эти надежды ещё сохранились. Другой политической ниши у неё нет. Те, кто хотят остановить революционный процесс, консолидируются вокруг Ющенко, те, кто хочет его продолжения - вокруг Тимошенко. Такие вот украинские жирондисты и якобинцы.
Популизм Тимошенко состоял в попытке удовлетворить социальные ожидания, повышая различные пособия, стимулируя рост зарплаты и одновременно сдерживая рост цен. Очень скоро обнаружилось, что такая политика, во-первых, противоречит господствующим в правящей элите принципам либерализма; а во-вторых, ограничена нехваткой ресурсов. Эти ресурсы можно было добыть за счет реприватизации, но такая политика неминуемо включала в себя элементы ренационализации, разворачивая экономический курс влево (опять же, независимо от первоначальных намерений Тимошенко и её окружения). Такого украинские элиты допустить не могли, премьерство Тимошнеко закончилось крахом, и она превратилась в лидера оппозиции.
Положение Ющенко, впрочем, не лучше. Он пытается продолжать неолиберальную политику, проводившуюся раньше Кучмой, Януковичем и им самим в бытность его премьер-министром. Однако поддержка этой политики в народе полностью отсутствует. Ресурс доверия к подобному курсу полностью исчерпан. Именно из отторжения социального курса власти и родился бунт 2004 года, приведший Ющенко в президентское кресло. Продолжая политику своих предшественников, он стремительно исчерпывает ресурс доверия. Именно поэтому он и не может допустить политической реформы, ведущей к демократизации власти.
Проблема политической реформы даже не в том, что она ослабит позиции президента, а в том, что она откроет ворота для давления снизу, создав условия для стихийной корректировки экономического курса. Поднимется ли на этой волне Тимошенко или кто-то ещё более радикальный - лишь вопрос времени. Между тем, сдерживая давление снизу, блокируя обещанную им же политическую реформу, Ющенко лишь ещё больше сужает свою поддержку среди населения, ибо предстает обманщиком и врагом демократии, в имя которой он ещё год назад звал людей на улицы.
Оба главных участника драмы ещё не до конца определились. Ющенко придется рано или поздно предстать перед народом в отнюдь не демократических одеяниях и, в очередной раз, продемонстрировать авторитарную природу восточноевропейского либерализма. А Тимошенко должна будет сделать решающий идеологический шаг, и открыто выступить с левых позиций. Если она окажется на это неспособной, она либо проиграет своим бывшим соратникам по «оранжевому» перевороту, либо должна будет уступить место кому-то более последовательному и радикальному.
Обе стороны пока колеблются. Они не стремились к подобной конфронтации, они не планировали такого развития событий. Но логика истории сильнее личных симпатий и индивидуальных планов.
«Оранжевая» революция уходит в прошлое, но настоящая украинская революция, быть может, ещё только начинается.
Специально для «Евразийского Дома»
ВЛАСТЬ В ПОИСКАХ ОППОЗИЦИИ
У отечественной политической системы есть две особенности. Во-первых, оппозиционные политические силы ни разу не пришли к власти на общенациональном уровне.
Во-вторых, почти все влиятельные оппозиционные партии России являются по своему происхождению осколками или фракциями партии власти. Исключением может считаться лишь «Яблоко», да с известными оговорками Российская коммунистическая рабочая партия. Но это те самые исключения, которые подтверждают правило. В настоящий момент ни та ни другая партии не имеют думской фракции и по многим признакам они обе могут быть отнесены к умирающим политическим организациям.
Зюгановская КПРФ строилась на обломках КПСС и победила своих конкурентов на левом фланге именно потому, что смогла (причем с санкции властей) официально провозгласить себя наследницей советской государственной партии. Хотя ровно с тем же правом в роли официальных наследников могли выступать и «Выбор России», и «Наш дом - Россия», и «Отечество», и уж «Единая Россия» - вне всякого сомнения. Если под политическим наследством понимать что-то большее, чем просто преемственность названия, то приходится признать, что живут наши политики в соответствии с афоризмом Виктора Черномырдина: «Как ни строишь партию, все КПСС получается».
Административный ресурс играл решающую роль в формировании всех политических структур «новой России». Некоторые из них оказывались прямым продолжением бюрократии. Другие строились приближенными к начальству общественниками (тоже типичная черта советской модели). Некоторые, наконец, возникали как политтехнологические проекты, но опять же с санкции и при поддержке Кремля.
«Чем больше внутренних склок и интриг в бюрократических кругах, тем больше и спрос на оппозиционную политику» Совсем недавно еще в оппозиционных кругах обсуждалось, насколько властью контролируется партия «Родина». Одни называли ее «кремлевским проектом», другие, не оспаривая этого, напоминали, что Рогозин «сорвался с поводка». Чем, собственно, и объясняются его последующие неприятности.
Вопрос, впрочем, даже не в длине и прочности кремлевских поводков. Политика - искусство реального, и в стране, где административный ресурс является главным фактором политики, вполне закономерно, что люди, претендующие на серьезное влияние, неизбежно вступают в те или иные отношения с властью. Важнее то, что сама власть, работая с оппозицией, решает свои собственные проблемы и проявляет свои внутренние противоречия и ведет борьбу внутри самой себя.
Российская оппозиция есть не более чем продолжение власти. Неоднородность бюрократического аппарата, идущее в нем противостояние группировок и соперничество команд, отстаивающих различные стратегические сценарии, - вот что является основным стержнем нашей политической жизни. По крайней мере той ее части, которую мы видим по телевизору и отслеживаем в газетах.
Отсюда, конечно, отнюдь не следует, будто у оппозиции в нашей стране нет будущего. Как раз наоборот. Чем больше внутренних склок и интриг в бюрократических кругах, тем больше и спрос на оппозиционную политику. И не надо быть пророком, чтобы предсказать, что в ближайшее время спрос этот будет стремительно расти.