Между членами Бакинского комитета Кузьмою1 и Кобою на личной почве явилось обвинение друг друга в провокаторстве. Имеется в виду суждение о бывших провокаторах... а в отношении новых провокаторов решено предавать их смерти2.
Из донесения "Фикуса" за март 1910 г.:
В Бакинском комитете все еще работа не может наладиться. Вышло осложнение с "Кузьмой". Он за что-то обиделся на некоторых членов комитета и заявил, что оставляет организацию. Между тем присланные Центральным комитетом 150 рублей на постановку большой техники, все еще бездействующей, находятся у него, и он пока отказывается их выдать. "Коба" несколько раз просил его об этом, но он упорно отказывается, очевидно, выражая "Кобе" недоверие3.
Именно на основе этого сообщения пошли слухи о том, что Шаумян не доверял Сталину и якобы считал его провокатором. Такого рода донесения создавали версии о провокаторстве.
Конечно, мимо обвинений такого рода не может пройти ни один серьезный исследователь, тем более что исходили они от такого видного деятеля, как С. Шаумян. Однако вот какой документ вышел из Бакинского ГЖУ спустя десять дней после сообщения "Фикуса":
Упоминаемый в месячных отчетах (предоставленных мною от 11 августа минувшего года за No 2681 и от 6 сего марта за No 1014) под кличкой "Молочный", известный в организации под кличкой "Коба" -- член Бакинского комитета РСДРП, являвшийся самым деятельным партийным работником, занявшим руководящую роль, принадлежавшую ранее Прокофию Джапаридзе (арестован 11 октября минувшего года -- донесение мое от 16 октября за No 3302), задержан, по моему распоряжению, чинами наружного наблюдения 23 сего марта.
1 Псевдоним Степана Шаумяна. -- Примеч. Ю. Ф.
2 ЦГАОР СССР. Ф. 102. 00. 1910. Д. 5 ч. 6. Л. Б. Л. 11 об. -- Примеч.
Б. Каптелова и 3. Перегудовой.
3 Там же, Л. 26 об. -- Примеч. Б. Каптелова и 3. Перегудовой.
К необходимости задержания "Молочного" побуждала совершенная невозможность дальнейшего за ним наблюдения, так как все филеры стали ему известны и даже назначаемые вновь, приезжие из Тифлиса, немедленно проваливались, причем "Молочный", успевая каждый раз обмануть наблюдение, указывал на него и встречавшимся с ним товарищам, чем, конечно, уже явно вредил делу1.
Как видим, даже такой опытный революционер, как Шаумян, в сложных условиях не был застрахован от ошибочных суждений по отношению к своим товарищам.
[... ] И, наконец, обращает на себя внимание угловой штамп документа. Он существенно отличается от типографски выполненного штампа. Вместо "Заведующий Особым отделом Департамента полиции" -- "МВД. Заведывающий Особым отделом Департамента полиции". В просмотренных нами материалах Особого отдела Департамента полиции за 1906--1913 гг. мы не встретили ни одного штампа, который был бы идентичен приводимому ни по расположению строк, ни по шрифту. Как правило, первая строка "М. В. Д. " ставилась только на полном бланке Особого отдела, в том случае, если между Особым отделом и МВД стояло название учреждения -- Департамент полиции, и документы с таким бланком отправлялись за пределы Департамента полиции. Бланком же "заведующего Особым отделом" пользовались, как правило, для внутренней переписки: между структурами Департамента полиции на имя директора, вице-директора. Стоит уточнить еще одну деталь этого штампа. Со второй половины 1910 г. и до конца существования Департамента полиции бланки со словами "заведывающий" не употреблялись. Для Особого отдела были заказаны новые бланки, где в штампе слово "заведывающий" было заменено на "заведующий".
Недоумение вызывает и штамп входящей документации. В этот период во всех жандармских учреждениях подобные штампы проставлялись с зафиксированной на каждый день датой и только сам номер заполнялся от руки.
Заканчивая рассказ об оформлении документа, необходимо сказать, что данное "письмо" послано в учреждение с пометкой "лично". Это свидетельствовало не о каких-то личных отношениях, но указывало на серьезность документа, и распечатать его должен был не "чиновник для письма", а лично Железняков. Поэтому в переписке такого рода указывалась не только должность, но и чин адресата. Кстати,
1 24 марта 1910 г., из донесения начальника Бакинского ГЖУ ротмистра Мартынова. -- ЦГАОР СССР. Ф. 102. 00. 1910. Д. 5 ч. 6. Л. Б. л. 18. -- Примеч. Б. Каптелова и 3. Перегудовой.
эти моменты отсутствуют и в подписи. Вероятно, писавший не был уверен или не знал, в каких чинах находились упоминаемые им лица.
Обратим внимание на номер исходящего документа (No 2889 от 12 июля 1913 г. ), который якобы поставил Департамент полиции, отсылая это предписание.
Стоит отметить, что в этом ведомстве довольно четко велось делопроизводство.
Согласно распоряжению директора, в Департаменте действовала Инструкция по ведению делопроизводства, в соответствии с которой каждой структуре Департамента давался свой веер исходящих номеров. В упоминаемой инструкции говорилось: "В каждой отдельной части Департамента исходящие бумаги имеют особую нумерацию"1 [... ] Так Особый отдел получил для секретной корреспонденции номера начиная с No 93001 и далее; для совершенно секретной документации -- с No 111001 и далее. Таким образом, из Особого отдела не мог выйти документ с приведенным выше исходящим номером -- "2998".
Что же означает указанный номер, существует ли такой исходящий в Департаменте полиции?! Почти все журналы входящей и исходящей корреспонденции сохранились. Поэтому не представляет труда выяснить даже содержание документа, если мы располагаем датой и номером исходящей корреспонденции.
Этот номер есть, но проходит по отделу 1 делопроизводства. Документ с таким номером вышел из Департамента не 12 июля, а 16 марта. Вот его краткое содержание: "Письмо Управл. Екатеринослав, губ. Н. А. Татищеву, сообщение по поводу дерзкой выходки трех неизвестных злоумышленников по отношению к стоящему на посту возле силовой станции городского водопровода городовому"2.
Вернемся теперь к самому тексту. Согласно правилам дореволюционного правописания, в материалах Департамента вместо отчества -- Петрович, Васильевич, Виссарионович -- указывается Иван Иванов, Михаил Петров, Иосиф Виссарионов. В так называемом письме Еремина читаем: "Иосиф Виссарионович".
Вызывает сомнение и арест Джугашвили в 1906 г. В журнале "Лайф" (от 14 мая 1956) утверждается, со ссылкой на Троцкого, что Сталин был арестован 15 апреля 1906 г. при раскрытии Авлабарской типографии в г. Тифлисе.