Он говорил о друзьях, которые, как хорошо знал Орлов, были казнены десятки лет назад, но, по словам Феоктистова, благополучно здравствовали и поныне.
Может быть, Александр и Мария вернутся на родину,
где их ждут с почестями?
Нет.
Что ж, может, Александр даст Феоктистову список всех
своих друзей в Советском Союзе, чтобы Феоктистов смог рас
сказать ему новости о каждом из них?
Нет.
Быть может, Марии хотелось бы через Феоктистова
вступить в переписку со своими сестрами?
Нет.
Жена Феоктистова и их маленькая дочь внизу в маши
не. Быть может, Александру и Марии хотелось бы познако
миться с ними?
Нет.
Но почему они так плохо думают о нем?
Потому что, -- ответили они, -- он сделает все, что
велело ему начальство. А сейчас он может идти и не возвра
щаться. Они не желают его больше видеть.
Спустя три месяца, 16 ноября 1971 года, Мария Орлова скончалась от сердечного приступа в городе Кливленде. Потеряв жену, которая была ему самым близким другом целых пятьдесят лет (они отпраздновали свою золотую свадьбу в апреле того же года), и единственную дочь, чьи останки покоились в фамильном склепе на кладбище Маунт Оборн в Кембридже, штат Массачусетс, старый генерал продолжал жить. Его разум оставался совершенно ясным. Он помнил всех: Дзержинского, Ягоду, Ежова, Берию, своего погибшего родственника Кацнельсона, Пальмиро Тольятти, Густаво Дюрана, Михаила Кольцова -- целые легионы. Он хмуро улыбался, вспоминая, как его письмо Сталину прояснило, что Ежов солгал, докладывая о деле генерала Николая Скоблина, и тем не дало Ежову уйти от расплаты. Он был отважным человеком, и это позволило ему пережить революцию и ее последствия, времена нелегальной деятельности в Советском Союзе и в Европе, гражданскую войну в Испании, страх, распространявшийся из Москвы, который он испытывал у себя на загривке в Барселоне и даже в Энн-Арборе. Ему трудно было оставаться в одиночестве, но он сохранил детскую веру в то, что ему предназначено жить еще много-много лет. Он снова вернулся к работе, начал настраиваться на издание "Тайной истории" на русском языке и на подготовку в набор своих неопубликованных мемуаров.
Первый сердечный приступ случился у него в воскресенье 25 марта 1973 года. Второй -- 1 апреля, причем с полной
остановкой сердечной деятельности. Но его выходили и вернули в этот мир в благотворительной больнице святого Винсента с помощью старого друга доктора Генри Циммермана, который также облегчил последние дни его жены. 7 апреля его сердце остановилось в последний раз. Похороны состоялись в Кливленде 10 апреля 1973 года. Богослужение совершили преподобный 3. Чабо и раввин Дональд Хескинс.
Публикация "Наследия Александра Орлова" -- частично дань памяти этого необыкновенного человека. Гораздо более важным является надежда на то, что она привлечет внимание к его свидетельским показаниям и послужит предупреждением тем многим людям, которые когда-то смутно о чем-то слышали, но с тех пор все забыли, а также тем, которых гораздо больше и которые до сих пор не имели возможности услышать сказанное Александром Орловым.
СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ АЛЕКСАНДРА ОРЛОВА,
подтвержденные госпожой Марией Орловой, 28 сентября 1955 года
Заседание Подкомиссии началось, согласно правилам, под председательством сенатора Джеймса О. Истленда, в 14. 40 в помещении No 411 здания Сената. Также присутствовали: главный юрисконсульт Дж. Дж. Сауэрвайн, заместитель главного юрисконсульта Алва Дж. Карпентер, директор исследовательской службы Бенджамин Мандель.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ИСТ ЛЕНД. Готовы ли вы торжественно поклясться, что свидетельские показания, которые вы намерены привести, есть правда, только правда и ничего, кроме правды, да поможет вам Бог?
ОРЛОВ. Готов.
САУЭРВАЙН. Назовите ваше имя.
ОРЛОВ. Александр Орлов.
САУЭРВАЙН. Где вы живете, господин Орлов?
ОРЛОВ. В Нью-Йорке.
САУЭРВАЙН. И ваш адрес в Нью-Йорке?
ОРЛОВ. Под опекой моего адвоката господина Хьюго Пол-лока по адресу: 44-я улица, Запад, квартира 19.
САУЭРВАЙН. Чем вы занимаетесь и кто вы по профессии?
ОРЛОВ. Сейчас я писатель. Ранее был советским дипло-матон и главой контрразведки.
САУЭРВАЙН. Служили ли вы когда-либо в НКВД?
ОРЛОВ. Да.
САУЭРВАЙН. В качестве кого?
ОРЛОВ. Я занимал несколько высших постов в НКВД, в том числе был заместителем начальника экономического управления НКВД, командующим пограничных войск Закавказского фронта, начальником экономического управления, в должности которого осуществлял контроль над внешней торговлей Советского Союза с другими странами. Последним моим назначением был пост советника Республиканского правительства Испании во время гражданской войны.
САУЭРВАЙН. В данное время вы остаетесь коммунистом?
ОРЛОВ. Нет. Я порвал с коммунизмом еще до въезда в Соединенные Штаты, что состоялось в августе 1938 года.
САУЭРВАЙН. Были ли вы когда-либо знакомы с сотрудником НКВД по фамилии Алексеев?
ОРЛОВ. Да, я хорошо знал Алексеева.
САУЭРВАЙН. Где это было и что он собой представлял?
ОРЛОВ. Впервые я встретил Алексеева в 1933 году в Вене, где он работал под началом одного из своих близких друзей. Затем, в начале 1937 года, приезжая по делам из Испании в Париж, я несколько раз встречал его в советском посольстве во Франции.
САУЭРВАЙН. И какую должность он тогда занимал?
ОРЛОВ. Он был сотрудником отдела НКВД, или, как там это называлось, резидентуры, под руководством Николая Смирнова.
САУЭРВАЙН. И каковы были его обязанности, если вам это известно?
ОРЛОВ. Да, известно. В его обязанности входило встречаться с теми, с кем установлен контакт, и получать от них нужную его службе информацию.