Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
ПРОКЛЯТИЕ МОСКВЕ
С улиц гастроли Люце
были какой-то небылью,-
казалось, Москвы на блюдце
один только я небо лью.
Нынче кончал скликать
в грязь церквей и бань его я:
что он стоит в века,
званье свое вызванивая?
Разве шагнуть с холмов
трудно и выйти на поле,
если до губ полно
и слезы весь Кремль закапали?
Разве одной Москвой
желтой живем и ржавою?
Мы бы могли насквозь
небо пробить державою,
Разве Кремлю не стыд
руки скрестить великие?
Ну, так долой кресты!
Наша теперь религия!
1916
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
* * *
Как желтые крылья иволги,
как стоны тяжелых выпей,
ты песню зажги и вымолви
и сердце тоскою выпей!
Ведь здесь – как подарок царский -
так светится солнце кротко нам,
а там – огневое, жаркое
шатром над тобой оботкано.
Всплыву на заревой дреме
по утренней синей пустыне,
и – нету мне мужества, кроме
того, что к тебе не остынет.
Но в гор голубой оправе
все дали вдруг станут отверстыми
и нечему сна исправить,
обросшего злыми верстами.
У облак темнеют лица,
а слезы, ты знаешь, солены ж как!
В каком мне небе залиться,
сестрица моя Аленушка?
1916
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
* * *
У подрисованных бровей,
у пляской блещущего тела,
на маем млеющей траве
душа прожить не захотела.
Захохотал холодный лес,
шатались ветви, выли дубы,
когда июньский день долез
и впился ей, немея, в губы.
Когда старейшины молчат,
тупых клыков лелея опыт,-
не вой ли маленьких волчат
снега залегшие растопит?
Ногой тяжелой шли века,
ушли миры любви и злобы,
и вот – в полете мотылька
ее узнает поступь кто бы?
Все песни желтых иволог
храни, храни ревниво, лог.
1916
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
ЧЕРЕЗ ГРОМ
Как соловей, расцеловавший воздух,
коснулись дни звенящие твои меня,
и я ищу в качающихся звездах
тебе узор красивейшего имени.
Я, может, сердцем дотла изолган:
вот повторяю слова – все те же,
но ты мне в уши ворвалась Волгой,
шумишь и машешь волною свежей.
Мой голос брошен с размаху в пропасть,
весь в черной пене качает берег,
срываю с сердца и ложь и робость,
твои повсюду сверкнули серьги.
По горло волны! Пропой еще, чем
тебя украсить, любовь и лебедь.
Я дней, закорчившихся от пощечин,
срываю нынче ответы в небе!
1916
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
* * *
За отряд улетевших уток,
за сквозной поход облаков
мне хотелось отдать кому-то
золотые глаза веков…
Так сжимались поля, убегая,
словно осенью старые змеи,
так за синюю полу гая
ты схватилась, от дали немея,
Что мне стало совсем не страшно:
ведь какие слова ни выстрой -
всё равно стоят в рукопашной
за тебя с пролетающей быстрью.
А крылами взмахнувших уток
мне прикрыла лишь осень очи,
но тебя и слепой – зову так,
что изорвано небо в клочья.
1916
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА
Люди! Бедные, бедные люди!
Как вам скучно жить без стихов,
без иллюзий и без прелюдий,
в мире счетных машин и станков!
Без зеленой травы колыханья,
без сверканья тысяч цветов,
без блаженного благоуханья
их открытых младенчески ртов!
О, раскройте глаза свои шире,
нараспашку вниманье и слух,-
это ж самое дивное в мире,
чем вас жизнь одаряет вокруг!
Это – первая ласка рассвета
на росой убеленной траве,-
вечный спор Ромео с Джульеттой
о жаворонке и соловье.
1955
Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия.
Ленинград: Советский писатель, 1967.
МИРСКОЙ ТОЛК
1
Плотник сказал мне:
«Я буду работать -
просто убийственно!»
Он никого не хотел убивать.
Это обмолвка его боевая,
это великая,
неистребимая истина:
сталью сверкать,
добывая,
а не убивая!
2
Женщина вскапывает огород,
силу трудом измеряет.
Я к ней с приветом:
«Вот где работа – не лень!»
Слышу ответ:
«Кто не работает,
тот помирает!..»
Звонкоголосый
осенний
синеющий день!..
Вот она, правда:
безделье смертельно.
Вот оно, слово:
бессмертье артельно.
3
У плотника
стружка вьется,
как русые кудри
у юноши.
Он сам, напевая,
смеется,
на всякие беды
плюнувши…
«Кто дерево
ладно тешет,
тот радостью
сердце тешит;
кто ловко
пилою правит,
тот память
о себе оставит».
Таков его говорок,
такое присловье.
Ступает за ним
на порог
сосновой смолы
здоровье!
4
Вот говорят:
конец венчает дело!
Но ведь и венец
кончает тело?!
Один венец -
из золота литой,
другой -
в извивы лент перевитой;
один венец -
лавровый,
другой -
терновый.
«Какой себе,
подумай,
заслужишь,
человек?» -
спросил худой,
угрюмый,
но сильный